"Артем Белоглазов, Лев Жаков. Да в полымя " - читать интересную книгу автора

труднее? Если б не это, я мог бы на время отключать слой, не причиняя вреда.
Нет, нет и нет. Забудь. Нереально.
Спасибо еще научился входить в нужное состояние. Спасибо "учителям". И
тем подонкам с ножом, и...
Второй раз было иначе: похоже, но по-другому. Судьба словно
вознамерилась переиграть ситуацию: эй, парень, чего ты удрал? Испугался? Но
теперь-то, теперь?! Ну-ка, покажи засранцам, на что способен.
И я показал.
Засранцы, пристававшие к молодой девчонке, не пожелали внять доброму
совету - убираться к черту, пока живы-здоровы. Только зло ощерились и,
пригнув головы, точно быки на корриде, двинулись ко мне, обходя слева и
справа. Я блестяще исполнил роль матадора. Взамен алого плаща-капоте -
граница, буферная зона, между временем там и временем здесь.
Откуда им было знать, что...
Откуда мне было знать?! Я и не знал! Надеялся лишь на скорость. А
потом, когда понял... и ужаснулся, и... оказалось поздно.
Замените в слове "скорость" две буквы, получится - "старость". Прах.
Тлен. Смерть.
Матадор по-испански - убийца. В роли убийцы я был великолепен.
Меня не искали и не судили - никто не запомнил борца за справедливость,
заступника сирых и убогих. Никто толком ничего не разглядел и, тем более, не
понял. На следующий день в серьезных газетах мелькнула пара заметок, зато
желтая пресса разродилась скандальными статьями. Журналисты изощрялись кто
во что горазд, сравнивая проходной двор, где "случился инцидент", с
бермудским треугольником, рассуждали с умным видом о египетских пирамидах и
временных парадоксах. О неведомом и непознанном. Эзотерике, НЛО,
психокинезе... И конечно, врали напропалую, пересказывая старые байки и
сочиняя новые. Переливали слухи и домыслы из пустого в порожнее.
Меня не судили - я сам осудил себя. Зарекся раз и навсегда. Поклялся,
что никогда больше...
И нарушил клятву через месяц.

Горела панелька - длинное унылое здание брежневской застройки. Я вылез
раньше своей остановки, хотелось пройти пешком, развеяться - повздорил с
начальником на работе и теперь думал: писать увольнительную по собственному
или... А жена? ребенок? Я до того погрузился в размышления, что опомнился,
только налетев на пенсионера с клюкой, и тут же получил отповедь. Извинения
застряли в горле: над крышами поднималось зарево пожара.
Не сразу сообразил: до моего дома - пара кварталов, я вышел раньше!
Побежал как угорелый.
Быстрее! Быстрее!
Ускорение пришло само. Ключ прост - взвинченное состояние, выхлест
эмоций, шок. Не надо корежить и заставлять себя, терзаться: не получится! не
сумеешь! Удалось с первой попытки.
Горела панелька... В окне пятого этажа кричала и заламывала руки
женщина в годах. Лицо - будто мелом припорошено, и надрыв в голосе, такой,
что мурашки по хребту. У пожарных заело лестницу, по штурмовкам они
подниматься не рисковали: огонь полыхал снизу доверху. Вместо подъезда -
развороченная груда обломков. Женщину уговаривали прыгать на растянутый
тент. А она кричала и кричала...