"Виктория Беляева. Корпорация " - читать интересную книгу автора

Помещение было расчерчено тонкими перегородками в человеческий рост,
отъединявшими друг от друга различные подразделения Департамента. В
полученных сотах размещались: Отдел информации и мониторинга, Аналитический
отдел, Отдел рекламы, Отдел компьютерных разработок и полиграфии, Отдел
связей с органами власти и общественными организациями, Отдел корпоративного
PR, Отдел по связям с прессой, Отдел по делам благотворительности, именуемый
в дирекции то "бюро добрых услуг", то "сиротским приютом" - и Отдел
спецпроектов.
Получивший образование в Московском Краснознаменном военном институте
(по специальности спецпропаганда) и восемь лет назад закончивший службу в
Главном разведывательном управлении в чине капитана, Леня Щеглов умел
придать голосу и звучную раскатистость командирского рыка, и обаяние
дружеского участия. На голос приветливо рявкнувшего Щеглова повернулись
десятки голов, из-за перегородок высовывались улыбающиеся лица.
"Здравствуйте, Леонид Валентинович!", "Здравия желаем, товарищ
командир!" и даже "Как дела, Ленечка?" - радостно полетело со всех сторон.
Директор Департамента общественных связей "Росинтера" пользовался среди
подчиненных славой человека с крайне переменчивым настроением.
Для тех, кому предназначалось высокое искусство его пиара - для
журналистов, политиков, руководителей Корпорации - он всегда оставался
обаятельным зубоскалом, умудряющимся любую архиважную мысль обернуть, как
конфетку - фантиком, незатейливой солдатской шуткой - и выглядеть при этом
не дураком, а, напротив, человеком умным и с тонкой душевной организацией.
Сотрудникам же Департамента не раз доставалось вкусить прелестей того
грозового состояния души шефа, который назывался "опять у Щеглова
критические дни". В такие дни над низкими перегородками летали шаровые
молнии, искрили стены и пол дымился под ногами.
Периоды мрачного расположения духа директора Департамента PR имели
причины личного характера. Тридцатисемилетний Леонид Щеглов, будучи дважды
разведен, второй уж год подряд находился в состоянии поиска той, кому
надлежало стать третьей по счету мадам Щегловой. Рассматриваемые варианты по
разным причинам (от "ноги коротковаты" до "беспросветная дура") оказывались
непригодными, и в перерывах между быстротечными интрижками, в моменты
горести и разочарований, Щеглова и настигали те самые "критические дни", от
которых тяжко приходилось всякому сотруднику Департамента.
Нынче же, судя по игривому "Привет, котятки!", в личной жизни Леонида
Валентиновича наблюдался очередной взлет, и Леонид Валентинович были
благостны и изволили радоваться жизни. Подчиненные немедленно обрадовались
тоже, и было это не выражением их холуйской сущности, как мог бы подумать
человек непосвященный, а радостью искренней, непритворной - ибо, несмотря ни
на что, Леонида Валентиновича в Департаменте любили.
Сотрудницы ценили шефа за мужское обаяние, мобилизующее их фантазию и
подвигающее на смену причесок и одежд. Сотрудники - за профессионализм и
быстроту реакции, за бойцовский характер и благородное иезуитство бывшего
гэрэушника. Словом, Леню Щеглова было за что прощать и было за что любить.
Щеглов прошел в кабинет, отгороженный здесь же, в углу - но не
тоненькими перегородочками, а честными, плотными, звуконепроницаемыми
стенами. Похвалил прическу секретарши Оли и попросил кой-кого пригласить.
Через несколько минут шестеро человек собрались у круглого стола в его
кабинете, о стены которого бился, не проникая внутрь, прибой человеческих