"Виктория Беляева. Корпорация " - читать интересную книгу автора

директором завода.
Не выразив мужественным лицом никаких эмоций, Немченко пообещал высокое
доверие оправдать ударным трудом - и с тех пор иного труда на заводе не
знали. Ежемесячно завод выполнял плановые показатели на сто двадцать
процентов. Жена Немченки привыкла к тому, что одна из супружеских кроватей в
их спальне нередко пустовала, ибо супруг каждую третью декаду, когда
начинали "гнать план", спал на узком и жестком диванчике в своем кабинете.
Рабочее же время проводил в цехах, где, искусно мешая посулы с проклятьями,
словом и делом заставлял подчиненных вкалывать, вкалывать и вкалывать.
Как он остался жив после своего директорства, почему ни разу даже бит
не был измотанными и злыми на весь свет рабочими - это относилось к числу
профессиональных тайн Фюрера. Но бит не был, и более того - упертый хохол
был народом любим.
В этом, если разобраться, ничего удивительного не было. Происходя из
самых, что ни на есть, низов, Немченко крепко помнил, что близко сердцам
черного люда, и искусством чередования кнута и пряника овладел в
совершенстве. Пряники раздавал рабочим, кнуты - мелкому начальству:
мастерам, бригадирам, начальникам цехов. Делать это предпочитал на глазах у
тех же рабочих: как бы захваченный врасплох праведным гневом, как бы не в
силах с ним совладать, распекал помертвевшего от унижения начальника смены
посреди цеха, грозно тыча пальцем в сторону очередных "отдельных
недостатков" и "случайно допущенных упущений".
Народу хотелось хлеба и зрелищ - Немченко предоставлял им и то и
другое. В разлетающейся спецовке несся по цеху, орал: "Ридные мои, та чи мы
не зробим цей сраный план?! Робыти, ридные мои, а я уж не обижу!". И ридные
робыли не за страх, а за совесть, зная, что Немченко и впрямь не обидит:
будут и премии квартальные, и тринадцатая зарплата, и почетные грамоты -
плевая дело, бумажка, мелочь - а приятно!...
Карательные же функции Немченко тактично делегировал нежестоящим
руководителям. И те уж требовали и строго спрашивали с рабочих, и трясли за
грудки, и наказывали за допущенный брак и прогулы. Вот и выходило, что
Немченку в народе год за годом любили все жарче, а козлами отпущения
становились маленькие начальники "на местах".
Все это с точки зрения современного московского менеджмента было
категорически, вопиюще неправильно. Правильным было бы создавать из низшего
звена руководителей надежную и крепкую опору для руководителей высших.
Правильным было бы выстраивать такую мотивацию труда, при которой рабочему в
голову не пришло бы халтурить и прогуливать. Правильным было бы наладить
такие отношения между трудовым коллективом и работодателем, которые
основывались бы на логичном и разумном подходе к трудовым спорам, на
сознании того, что все - начиная от уборщиц и кончая гендиректором - делают
общее, нужное и важное, дело. Так должно быть, и так будет, потому что иначе
получается ерунда собачья, а не система управления производством.
Так, или примерно так рассуждал Александр Денисов, придя к руководству
Снежнинской горной компанией. В первый год работы он вникал во все, что
происходило на заводах "горки", лез в каждую щель и брал на себя все
мыслимые решения, попутно присматриваясь к людям и прикидывая, кого следует
заменить, кого - оставить, кого - повысить. В числе повышенных оказался
Адольф Немченко, ставший замом Денисова по производству. Технологический
процесс он знал как свои пять пальцев, до тонкостей изучил систему