"Лилия Беляева. 'Новый русский' и американка" - читать интересную книгу автора

почему-то в красном галстуке - говорило мне красноречиво и долго-долго: "Не
цепляйся к мелочам, у каждого свой вкус, приноровись и лови кайф". И я его
ловила. Сладкие волны наслаждения так и захлестывали меня. Жажда получить
свое росла во мне, как огненный ком, посылая частые, могучие импульсы во
все нервные окончания моего разгоряченного тела. А его толстые, крепкие,
варварские губы тем временем пробирались все напористее,
чувственно-беспощаднее, в глубь моего рта, а потом их сменил его горячий,
мокроватый, жестковатый язык, который полизал мои десны, потом зубы, потом
достал даже до маленького язычка, отчего я немножко поперхнулась, а на
ресницах у меня тотчас выступили слезы оглушительного, полноценного
женского счастья.
Его красный галстук между тем, свисая с плотной шоколадной шеи,
изредка задевал за кончики моих отзывчивых, трепещущих грудей, и они млели
и таяли, и я поняла, наконец, почему моя "бас-гитара" голая, но в галстуке,
какой это божественный кайф!
Вскоре, однако, ему поднадоело трахать меня на гримерном столике, и он
хрипло, просительно, властно проговорил:
- Спустимся ниже!
И тотчас его сильные руки с чуткими пальцами музыканта опрокинули меня
на пол, и эти чуткие, гибкие пальцы принялись так умело наигрывать что-то
свое, достаточно причудливое на моих грудях, бедрах, между бедер, а потом
как-то разом скакнули к моему заветному плоду, бутону, дырочке...
Правда, какое-то время эти его длинные, уверенные пальцы замерли в
некотором недоумении у меня на лобке, потому что запутались в моем густом,
светло-каштановом руне... А когда, когда они отыскали то, что хотели, и
двинулись... двинулись внутрь - вглубь, в мои заветнейшие
закоулочки-переулочки, из моей груди вырвался непроизвольный крик восторга.
А далее... далее... Он. Эта моя шоколадная, удивительная, неординарная
"бас-гитара", на этот раз стал играть на собственной "флейте"... Он так
внезапно и резко... отдал её моему телу... пробив ею вздрагивающий,
торжествующий бутон моей онемевшей от восторга плоти, что слезы
неподдельного, глубокого, беспредельного счастья тотчас оросили все мое
лицо.
- Ах, какая прелесть... - стону, и благодарю, и, конечно же, прошу: -
Еще... еще...
И мой отзывчивый дикарь тотчас всаживает свою "флейту-копье" точно в
мою жаждущую, изнемогающую дырочку, и мне невероятно сладко ощущать себя
бабочкой, приколотой к полу и не имеющей права на какой-то самостоятельный,
мелодичный полет.
О, этот протяжный, дикий, сумасшедший стон осчастливленной плоти,
какой исторгла я и следом исторг мой неукротимый партнер, проливая свое
горячее, изобильное семя аккуратно в презерватив, согласно всем правилам
безопасного секса...
А потом он немного смущенно спросил меня:
- Я не сделал тебе больно, дорогая моя козочка?
- О нет, нет! - ответила я ему совершенно искренне. - Совсем даже
наоборот.
- Тогда пора сыграть ещё одну вариацию на тему... но уже там, где все
наоборот, - произнес мой музыкант что-то загадочное и оттого ужасно
волнующее взял меня за руку и абсолютно голый, в красном галстуке на шее,