"Лилия Беляева. 'Новый русский' и американка" - читать интересную книгу автора

- Не обращай внимания, киска, - говорил мне при этом. - Это сторож.
Всегда суется в чужие дела. Потому что ему всего сорок пять, а уже
импотент.
Я было хотела сильно обидеться на эту, оказывается, чересчур
неутомимую "бас-гитару". Но вспомнила его надежную в работе "флейту", и от
сердца отлегло. А ещё меня умилил этот красный галстук - он до того промок
от трудового пота, до того отчетливо свидетельствовал о невероятной
добросовестности "бас-гитары", что я подобрела и сказала:
- Хорошо бы поесть.
- О, конечно! - улыбнулся он и вытащил откуда-то горячие колбаски с
кислой капустой, полил все это чудо кетчупом, выбив его из бутылки...
И, увы, в горячем виде это блюдо нам съесть оказалось не суждено. Все
испортил этот самый красный, наперченный кетчуп. Даже не самый кетчуп, а
то, как "бас-гитара" ударил по донышку бутылки, чтоб скорее выплеснуть
кетчуп наружу.
- Послушай, - бессильно пробормотала я...
И он все понял. Поставил кетчуп на пол, а следом туда же и наши
тарелки с горячими колбасками и тотчас бросил меня на этот низенький столик
и опять сыграл глубоко-глубоко в моих заповедных глубинах на своей
безотказной, мастерской "флейте"...
...Пришлось довольствоваться уже еле теплыми колбасками... Но и в этом
вполне приличном виде нам их съесть не довелось... Я вдруг как-то иначе,
чем до сих пор, посмотрела на эти колбаски, и...
- Послушай, - шепчу "бас-гитаре" совсем удивленно и расслабленно... А
он все понимает тотчас, как опытнейший оркестрант полунамек своего
дирижера, и, схватив меня прямо с колбаской на вилке, кидает на подоконник,
и опять его изумительная, божественная "флейта" исполняет в моих самых
заповедных глубинах необыкновенно, потрясающе долгую, хотя и не слишком, я
бы сказала, виртуозную партию.
Сползая с подоконника, я искренне порадовалась вслух:
- Хорошо хоть стекло не разбили... А то бы нас пришлось отправлять в
больницу...
- Но я проявлял осторожность, - похвалил сам себя мой в сущности
гениальный музыкант. - После того случая, когда мы с одной красоткой в
момент экстаза и стекло пробили, и вывалились наружу. Хорошо, что это
случилось на первом этаже, а внизу росла густая трава...
И внезапно, неизвестно почему, меня опять охватил испепеляющий огонь.
Вдохнув волнующий аромат, исходивший, казалось, от алого, мокрого галстука
и от длинных, артистично-гибких, пальцев "бас-гитары", испачканных красным
кетчупом, я одними губами произнесла:
- Послушай...
Хотя до сих пор не могу понять, ну почему на меня именно в ту минуту
напало такое дикое желание, но кровь бешено застучала в висках, а он тотчас
все понял, и его "флейта" тоже все поняла, и жуткое первобытное рычание
вырвалось из его горла, а мои отчего-то почему-то хриплые, словно
предсмертные, стоны летят ввысь и во все стороны, обещая нам ещё несколько
минут упоительного, райского, безбрежного восторга.

Вот как у меня было с цветными. Если я не успела сказать, что
"бас-гитара" был на редкость строен, длинноног, гибок, то говорю это