"Лилия Беляева. 'Новый русский' и американка" - читать интересную книгу автора

барахтались здесь в память о несчастном императоре Тиенг-Тоонг-Тай-Оанге...

...Я, было, откусила от банана, вдохнула глубоко, словно бы
освобождаясь от всякого неурочного дурмана... Но тут на глаза мне попалась
брошенная узконосая туфля... моя собственная, между прочим, ничем особо не
примечательная. И вдруг именно эта лазоревая туфля вызвала в моей памяти
образ принца Уэльского, мужа принцессы Дианы, его худую фигуру, его
довольно обыкновенное лицо, но с таким поразительно длинным, предвещающим
носом... Я где-то когда-то читала, что именно нос на лице мужчины дает
наиболее точное представление о... ну да вы, должно быть, меня понимаете...
И я тотчас сама себе удивилась: "Как это так, текут последние часы перед
приходом в токийский порт, а я вожусь здесь с каким-то малокалиберным
корейцем, в то время как мое тело рассчитано на полноценную мужскую плоть!"
И так мне в эту же минуту захотелось иметь рядом английского принца, от
которого, как пишут газеты, отворачивается привередливая принцесса Диана,
предпочитающая узкие юбки... Так мне захотелось его всего-всего, все его
мужские особенности ощупать своими чуткими женскими руками... Вообще, если
признаться, я почему-то ещё ни разу не спала ни с одним принцем. Даже с
лордом не спала.
Разумеется, я имею в виду натурального английского лорда, а не тех
нуворишей, которые срочно прикупают себе эти титулы.
Да ведь, с другой стороны, мне каких-то двадцать восемь - вся жизнь
впереди!
И ещё мне захотелось, чтобы принц Чарльз осыпал меня маргаритками в
росе и, слегка подрагивающую от легкого озноба, накрыл своим пылающим от
страсти, от восторга телом... А дальше, дальше...
Нет, нет, нет, даже обладание мужем привередливой принцессы Дианы не
сделало бы меня по-настоящему удовлетворенной и счастливой. Мне, конечно
же, никто не мог заменить "нового русского", посмевшего грубо бросить:
"Пошла вон!"
Но почему он так поступил, именно так? Вот загадка... распаляющая
воображение... К тому же, как вы, конечно, помните, дорогой читатель, этот
"новый русский" решительно и бесповоротно отверг от себя малейший намек на
гомосексуализм...
Что бы все это значило? Что?!
Я накинула поверх золотистого летучего пеньюара свою большую испанскую
черно-золотую шаль и вышла в коридор, поднялась на палубу, прошла к
корме... Белая накипь пены за бортом бурлила и непрекращающемся азарте и
кураже, и я невольно почувствовала близость с ней... Именно с ней. Не с
мертвой же плоской водой бассейна... не со скучной же тушей шлюпки,
намертво привинченной сбоку парохода...
Я была одна здесь и словно бы на всем пароходе... Только я, звезды,
пароход и море... Какая-то непонятная гордость охватила меня, а следом -
стало страшновато. А ну как и впрямь весь пароход, а главное, а самое-то
невосполнимое, вся его мужская половина вымерла внезапно от какого-нибудь
неизвестного, стремительно действующего вируса? И как же я? И куда же я?!
Сидеть с престарелой тетей Элизабет под жасминовым кустом в штате Дакота?
Меня всю так и передернуло. Особенно почему-то от видения застывших
теней на дорожках тетиного сада. От жучка-импотента, рассеянно ползущего по
коре бука. От скукоженной, утомившейся жить и желать желтой розочки.