"Лилия Беляева. 'Новый русский' и американка" - читать интересную книгу автора

грех, будто нижняя дырочка, данная женщине от природы, не имеет никаких
полноценных прав в отличие от дырочек на лице.
Ну что за чепуха: есть, дышать, оказывается, это так естественно,
когда хочется, а трахаться - не смей, даже если твой нижний этаж и сок
твоей жизни смочил не только трусики и джинсы, но и пропитал сиденье и стал
капать на пол... Чудовищная бессмыслица!
И мне сразу захотелось думать о мамочке хорошо. Вот было бы здорово,
если бы моя темно-каштановая худенькая мама в очках могла когда-то не
только уходить с ученой книгой подмышкой даже в туалет, не только изредка
прилеплять свои серенькие, вялые губы к папиной серенькой, вялой щеке, но
и, дав себе волю, - где-то в кустах, под луной, романтично задыхаясь,
позволить случайному фаллосоносителю сдернуть с себя трусишки и испытать
блаженство от соития с вовсе не знакомым, но таким вкусным "нефритовым
стержнем"...
Так или иначе, разговор с тетей меня освежил и подбодрил. Мне, как
истинной американке, захотелось действовать. Я ещё не знала толком, на что
решусь, но уже своей легкой, победительной походкой взлетала на палубу, а
потом - в штурманскую будку. И как только увидела спину того, кто вел
пароход, прямую, с четко обозначенными плечами, в черном форменном
кителе...
И вот именно этот черный форменный китель меня сразил наповал. И лишь
спустя одно короткое мгновение я поняла, что не только китель, но морская
даль за обширным стеклом кабины и ещё этот неимоверно притягательный,
безумно будоражащий запах русского мужчины, в котором (в запахе,
разумеется) смешался аромат форменного ношеного сукна и его опушенного
божественным мехом фаллоса, уже давно задыхающегося в унылой,
оскорбительной тесноте плавок и брюк, - вот все это и разожгло хворост в
моих закоулочках... Ну и отчасти как-то подействовал незнакомый запах
какого-то русского, отдающего конной упряжью одеколона... Или не конной
упряжью, а совсем наоборот - ивовой корзинкой, полной немного увядших
фиалок?
Но разве в этом суть? Мои алчные ноздри совершенно непроизвольно
хватали и словно бы рвали на части этот необыкновенный и необыкновенно
будоражащий запах русского, стоящего за штурвалом. Но только в первые
секунды моего тихого, укромного присутствия здесь.
А дальше я, уже плохо ориентируясь и в пространстве, и в самой себе,
осторожно, почти на четвереньках, но неудержимо принялась подбираться к
этому ничего не подозревающему русскому, занятому своим делом, к этому
суровому, отрешенному от суеты "морскому волку" и, окончательно сгорая от
желания, принялась где руками, где губами, а где и языком расстегивать
"молнию" на его брюках. Он вдруг дернулся, что-то заговорил быстро-быстро,
по всей видимости обращаясь ко мне, но я только тихонько, алчно
посмеивалась, невольно любуясь крепостью его воли и музыкой непонятных
русских слов, а сама делала свое дело. Мне продолжает приятно дурманить
сознание отточенная корректность его хорошо отглаженных брюк и
неподатливая, словно бы какая-то излишне девственная "молния" на них.
Чудовищный жар желания захлестывает меня тем больше, чем упорнее
сопротивляется эта проклятая "молния" моим губам, рукам, языку...
Наконец, наконец я проникаю в недавно запретную зону и
сексуально-обморочным и вместе с тем довольно изысканным движением передних