"Лилия Беляева. 'Новый русский' и американка" - читать интересную книгу автора

зубов хватаю его голубенькие, хлопчатобумажные и, пожалуй, застиранные
плавки и тяну их вниз.
И вот моему очарованному взору открывается такое, такое... Я даже
задохнулась... Хотя и не от одного романтического очарования, но отчасти и
от этого крепкого, типично мужского, намекающего на недюжинную волю,
запаха, исходящего из панорамы кудрявых окрестностей и этого слегка как бы
подрастерявшегося и оттого застенчиво опустившего головку долу... ну
этого... как тут его назвать... ну да чего мудрить - фаллоса.
Русский опять что-то сказал, даже пошевелился... На большее он не мог
рассчитывать, так как его руки были заняты штурвалом. Но я поняла, по
интонации, что он торопит меня, что он жаждет меня, несмотря на то, что
находится при исполнении служебных обязанностей и не имеет права упускать
из виду хотя бы линию горизонта. И я набросилась на его открывшееся мне во
всем своем неземном великолепии чисто русское мужское достоинство. Как
тигрица или, что ближе к насущной морской тематике, как акула.
Но какое же тягостное, невероятное разочарование ожидало меня!
Несмотря на мои губы, руки, ноги, зубы, нос, язык, которые я пустила в ход,
я не сумела - впервые в жизни! поверьте, не вру! - привести этот вяленький,
абсолютно безынициативный мужской мускул в доблестное состояние боевой
готовности! Где вы, предвкушаемые, вымечтанные яростные объятия? Где
бешеная, неодолимая тяга двух тел?
На прощание я стукнула мизинчиком по этой убогой мужской плоти,
висящей словно дохленькая колибри.
Не утерпела и стукнула ещё раз, потому что никогда, никогда до сих пор
ни один мужской член не оскорблял так мое женское достоинство!
Я даже не взглянула в лицо этому нелепому капитану или штурману,
надела свои трусики, натянула джинсы и горделивой походкой полноценной
женщины удалилась прочь.
Однако, проходя по палубе и глядя, как утренние солнечные лучи сияют в
капельках воды, увесивших леера, я вдруг искренне и очень тревожно
засомневалась: а надо ли было бросаться на этого русского штурмана и
прилагать столько усилий, чтобы сдернуть тугую "молнию" на его брюках, если
в душе, в сердце у меня неизменно присутствует образ русского
богатыря-блондина с удивительно сексапильным привкусом его криминогенного
прошлого? И, получается, я как бы попыталась изменить своей любви? Не так
ли? А разве иначе, как любовью, назовешь мое безутешное, постоянное,
горячее, неустрашимое желание ощутить глубоко-глубоко в себе присутствие,
скажу так, русского "сувенира", а точнее, русского могучего "саксофона", а
для тех, кто сразу не догадался, о чем речь, уточню с чисто
медицински-научной дотошностью - о мужском члене держу речь...
И вдруг мне стало так радостно-радостно. А ведь я абсолютно не
изменила своему "новому русскому"! Судьба не позволила! Но так или иначе я
чиста перед ним! Я как-то же вдруг почувствовала, что последнее мое
приключение было бы совсем лишним, потому что вот-вот - и мы столкнемся с
"новым русским" в каких-то совершенно необыкновенных, непредвиденных
исключительно романтических обстоятельствах и... сначала какие-то
скользящие, летающие, лихорадящие, трепетные поцелуи, похожие на касание
мохнатых спинок гусениц или муравьиных босых ножек, потом он схватит меня и
как бы закрутит спиралью и как бы задушит ожесточенным, неукротимым, как
скачок леопарда из зарослей, поцелуем. А потом, потом, когда моя воля