"Владимир Беляев. Старая Крепость (Трилогия, книга 1)" - читать интересную книгу автора

пуговицы на своем мундире. Затем он подошел к зеркалу и посмотрелся.
Пока Подуст прихорашивался, я осторожно вынул из фуражки утиное яйцо,
разбил его и выпил тут же, на сцене. Яйцо было теплое, скользкое, очень
противное.
Точно во сне, я услышал протяжные слова Подуста:
- Сейчас, Панове, выступит с декламацией ученик пятого класса Украинской
державной гимназии Василий Манджура!
Не помню, как я выбежал на сцену. Я остановился уже около самой рампы и
чуть-чуть не раздавил ногой электрическую лампочку. Освещенные красноватым
отблеском сцены, пристально смотрели на меня из первых рядов учителя и
гимназисты. Я заметил на плетеном кресле в первом ряду бородатого
директора гимназии Прокоповича. Он сидел, зажав ногами палку. Сбоку в
темной ложе блестела гладко зачесанная голова Петлюры. В зале было очень
тихо.
- Вирш Степана Руданского "Та гей, бики!" - несмело начал я и сразу,
отважившись, продолжал:

Та гей, бики! Чего ж ви стали?
Чи поле страшно заросло?
Чи лемеша iржа поiла?
Чи затупилось чересло?

Во всех углах зала, пугая меня, загрохотало эхо. Чтобы заглушить его, я
еще громче спрашивал:
Чого ж ви стали? Гей, бики!
Страшный и далекий зал слушал. Как большие косы, отбрасывая на стены
длинные тени, свисали над публикой две гирлянды барвинка.
И вдруг я вспомнил кладбище: мы с Куницей рвем барвинок для торжественного
вечера. Нам так спокойно меж могил! Высокие бересты и грабы почти сплошь
закрывают памятники от солнца, изредка захлопает тугими крыльями вверху, в
густой листве, горлица; потурчит немного, да и улетит прочь, за реку, в
лес, где посветлее и не так пустынно.
И мне захотелось убежать отсюда куда угодно, хоть на кладбище...
Но я видел пристальные взгляды учителей, они ждали, чтобы я читал дальше.
Вдруг в зале послышался стук шагов. Под самой сценой прошел к выходу
Чеботарев. Мне сразу стало легче. Собрав последние силы, я закричал:
Та гей, бики! Зерно поспiэ,
Обiллэ золотом поля.
I потече iзнову медом
I молоком свята земля.
I все мине, що гipкo було,
Настанут дивнii роки
Чого ж ви стали, моi дiти?
Пора настала! Гей, бики!
В ответ мне громко захлопали. Я сразу повернулся, но не успел забежать за
кулисы, как меня остановил Подуст.
- Молодец! Чудесно! Читай еще! Теперь, после похвалы учителя, мне было не
так уже боязно. Я вернулся обратно к рампе, поклонился и объявил:
- "Когда мы были казаками". Вирш Тараса Шевченко! В зале снова захлопали,
- видно, им в самом деле понравилась моя декламация, только директор