"Александр Беляев. Чертова мельница (цикл о профессоре Вагнере)" - читать интересную книгу автора

председателя, весовщик железнодорожной станции. - Без биржи труда нанята и,
наверное, незастрахованная. Нарушение дней отдыха и рабочего времени. Можно
обжаловать постановление.
- Чья рука? - спросил милиционер, оживившись.
- Дачник мой Вагнер пристроил мне. Его рука! - ответила Тарасовна. -
"Я, - говорит, - мельницу тебе в ход пущу, только не смотри в ящик". Разве ж
я знала? Тьфу! Чтоб покойницкими руками хлеб зарабатывать? Не хочу я
работать на чертовой мельнице!
- А чем плохо? - спросил старик с хитрыми прищуренными глазами. -
Кормить не надо, платить не надо, а работает круглые сутки. Это бы и к косе
такую штуку приладить или, скажем, молотить. Ты лежи на печи да ешь калачи,
а она...
- А ты молчи! - сердито сказал милиционер. - Не сбивай. Я спрашиваю,
рука чья? Может быть, тут смертоубийство произошло. Может, человеку руку
отрезали, и он теперь без руки ходит и ищет, где рука.
- Батюшки-светы! - заголосила Тарасовна. - Ну, как сюда придет да
крикнет: "Отдай мою руку!"
- Вот то-то и оно. Это, граждане, не шутка, а преступление по статье
уголовного кодекса. Где твой дачник Вагнер?
- В Москве. Сегодня должен быть.
- Вот мы его арестуем и допрос с него снимем. Откуда он человечью руку
достал и на каком кодексе ее эксплуатирует? Помол прекратить! Незаконно.
- Ах, батюшки! - опять вскрикнула Тарасовна. Теперь она горько
раскаивалась в своем любопытстве, а еще больше в том, что сгоряча разболтала
о напугавшей ее руке. - Разве ее остановишь? Ведь на нее кричи не кричи - не
услышит, ушей нету. Крутит и крутит.
- Ну и пусть крутит, а зерна не засыпай. Громко разговаривая, все ушли
с мельницы. Я остался посмотреть, что будет делать Тарасовна. Она не
осмелилась ослушаться приказания начальства и больше не засыпала зерна в
воронку. Но она пожалела руку, которая теперь напрасно вертела жернова, а
может быть, жалко стало жерновов, и Тарасовна остановила работу руки,
повернув рычажок на ящике.
- Натворили вы дел! - сказал я Тарасовне, сердясь на нее за то, что ее
любопытство и болтливость наделают теперь хлопот Вагнеру. Я ни на минуту не
сомневался в том, что Вагнер не совершал никакого преступления.
- Это вы натворили! - ответила она с раздражением. - Всю мельницу
опоганили! Вот и люди говорят: чертова мельница.
Председатель сельсовета и милиционер вернулись с печатью и сургучом.
Милиционер вспомнил, что не принято мер к охране следов преступления.
- Перестала молоть? - спросил милиционер.
- Пошабашила, - ответила Тарасовна.
Председатель наложил печать на дверцы ящика, в котором находилась рука,
причем Тарасовна ужасно боялась, чтобы председатель не спалил мельницу. Но
все обошлось благополучно. Вторая печать была наложена на дверь мельницы.
Я пошел по дороге навстречу Вагнеру, намереваясь предупредить его о
событиях дня. Однако мой маневр не удался. Милиционер окликнул меня и
предложил вернуться. Мне ничего больше не оставалось, как пойти в сад и
продолжать прерванное чтение.
Деревня волновалась и гудела, как встревоженный улей. Все с нетерпением
ожидали приезда Вагнера, а он заставил себя ожидать довольно долго. Уже