"Руслан Белов. Золото Македонского" - читать интересную книгу автора

ребенка - это нормально. Нормально для кого угодно, но только не для меня. Я
органически не мог сосуществовать с человеком, который знал мне точную цену
в долларах. Это сейчас я знаю, что стою меньше того, чем обладаю. И в
стократ меньше того, что мне было дано.

Чтобы как-то это пережить, я уехал. В Иран, в застрахованную
командировку. Но, вернувшись через полгода, продолжал видеть в посеревших
глазах супруги не любовь, но себе цену. И она падала, падала, и золото могло
спать спокойно.

Представляю, как оно спит. Ему тепло, сон его глубок и покоен. Лишь
время от времени оно вздрагивает, вдруг вообразив, как его плавят в
раскаленной печи, волочат сквозь тончайшие отверстия, прокатывают до
исчезающей тонкости меж стальных валков, чтобы наделать рублевых украшений,
оно вздрагивает, видя на себе человеческую кровь, застывшую рубином.
Но кошмар проходит, и оно видит себя браслетом, украшенным чудесно
блистающими бриллиантами, видит браслетом, украшающим белоснежную тонкую
руку светской красавицы, видит, как она отдается за него, искренне отдается
мужчине, умеющему покупать женщин.
Иногда оно просыпается и видит себя.
Оно такое разное.
Оно, расплющенное молотами и даже камнями - их острые осколки сидят
глубоко, и жгут, как язвы.
Оно - невообразимо чудесное украшение, обивка сосуда. На ней орел несет
зайца. Смерть длинноухого зримо вливается в тело птицы вечной жизнью.
Оно - кубок, украшенный изумрудами и чеканкой, поражающей
законченностью - его, как и многое другое, рабы не смогли превратить в лом.
Рабы не смогли поднять на них рук...
Оно - корона. Внешне незатейливая, но несущая в себе силу человеческого
единения...
Оно - "вместилище метастазов, субстанция, в которой реализуется
программирование в бесконечность без какой-либо организации или возвышенной
цели".

стоит мне сейчас выкрикнуть с обиды десяток слов, и все поверят, и все
рванут на Ягноб, чтобы столкнуть там свои медные головы.
Все. Решено. Пишу не для всех, а лично для тебя .
Я буду твоим Согдом.
Я - твой Согд. Я вручаю тебе эстафетную палочку.
Я - твой Согд, и я умираю. Смертельная болезнь поборола мое тело. Но ум
холоден и трезв. Настолько холоден и трезв, насколько может быть холоден и
трезв ум неврастеника, свихнувшегося на мамах и золоте. Но это так.
Короче, я - твой Согд.
Я погибаю.
И хочу назначить наследника.
Это сын?
Нет. Я ему ничего не дал, он себя сделал сам. У него свой путь. И он
должен его пройти.
Это дочь?
Нет. Она не сможет взять от меня сокровищ. Мать и бабушка смогут - у