"Руслан Белов. Крайняя маза" - читать интересную книгу автора

- Растут и превращаются во взрослых, таких же, как мы?
- Ну, не надо о грустном. Не все дети становятся такими, как ты...
Некоторым везет.
Владислав заулыбался и заказал бутылку армянского коньяка и шашлыков
из осетрины. Он мог себе это позволить.
Когда бутылка опустела, Смирнов вспомнил, что у него в кармане лежат
шестьсот тридцать долларов. И все началось сначала.


5. "С агрономом не гуляй, ноги выдеру".

Выписавшись из больницы, Юлия взяла десятидневный отпуск, и по совету
лечащего врача улетела в Египет лечиться "вечностью". Смирнов по понятным
причинам лететь отказался. Юлии он сказал, что денег на заморские
путешествия у него нет, а зависеть в материальном плане от кого бы то ни
было, он не желает.
- А как же ты жить со мной собираешься? - удивилась Юлия, услышав это
заявление. - Я за одну квартиру плачу больше, чем ты получаешь в год.
- Привыкну потихоньку... - ответил Смирнов, сам себе не веря. - Или
разбогатею чудесным образом.
- Ну-ну, - проговорила Юли, разглядывая жениха с иронией. - Глупости
все это. Когда мы поженимся, все у нас должно стать общим. И деньги, и
друзья, и враги...
Разжевав "...и враги", Смирнов в который раз поклялся найти Шурика,
найти и наказать.
- Так не бывает, чтобы все общее... Даже у супругов.
- Но стремиться к этому нужно, - улыбнулась Юлия, приложив ладошки к
щекам Смирнова. - Давай отпразднуем нашу помолвку в ресторане?
- В Балчуге?
- Естественно.
В ресторане они сели за свой столик.


***

В дорогу Юлия одела отчаянно идущее ей легкое алое платьице, общей
площадью не более четверти квадратного метра, и Евгений Александрович
чувствовал себя обкраденным.
- Ты там с агрономом не гуляй, ноги выдеру. Можешь пару раз пройтись с
председателем... - буркнул он на прощание, не в силах отвести глаз от
ткани, любовно прижавшейся к телу женщины.
- Египетского национального банка?
- Ага... Я люблю тебя.
- Я знаю. И дорожу этим.


6. Паяльник выглядел органично.

Владислав Остроградский, также провожавший Юлию, отвез Смирнова домой.
В пятом часу вечера они прощались у подъезда, и Смирнову показалось, что