"Руслан Белов. Крайняя маза" - читать интересную книгу автора

Смирнов открыто улыбнулся. Совсем как Уиллис.
Вот это другое дело.
Как же этого Бориса Михайловича замочить? Или Михаила Борисовича? Нет,
Бориса Михайловича... Он гомик. Актив. Тоскует. Под боком мужеподобная
жена. Отчетливые усики. Громогласный голос. И храп. А вокруг одни
насупившиеся охранники. Безучастно жующие "Стинол" без сахара. С
пистолетами под мышками. Спать с любовником, у которого пистолет под
мышкой? Нет, это безвкусно и неизобретательно! Неизобретательно?.."
Смирнов застыл. Он понял, что поток сознания сунул ему ниточку,
ведущую к Борису Михайловичу, нет, не к нему, а к его смерти. Он понял, как
поймает его. Он поймает его на свою задницу!
Лет десять назад Смирнов прочитал десяток страниц книжки Лимонова "Это
я, Эдичка". Как автор ловил на свою задницу сытую капиталистическую жизнь.
А он поймает на свою негодяя.
"Надо только с технической литературой познакомится, - заговорил в
Смирнове ученый, как только способ поимки был им в общих чертах принят. - С
гомосексуалистами пообщаться. Или ну, их к черту? Экспромтом прорвусь? В
сабельной атаке?
Нет, рисковать нельзя. Я ведь даже не знаю, что они друг с другом
конкретно делают. А что если... а что если целочку сыграть? Я мол, ощутил,
ощутила то да се, что я не мужчина... И ощутила, увидев вас, милый Михаил
Борисович. Нет, надо, наконец, запомнить, как его зовут... Память, ха-ха,
как у девицы. Да, Борис Михайлович. Борис Михайлович. Борик. Барух Спиноза.
Все, запомнил.
Телефон мобильный у нас есть? Есть. Хотя, зачем нам телефон, когда
есть Интернет? Надо все продумать. Значит, так... Я - пассивный
гомосексуалист. В детстве я тайком надевал мамины лодочки на высоких
каблучках. Нет, это в другую степь. Совсем в другую. Лодочки, туфли,
вообще - это фетиш. Символ женского полового органа. Нога - мужского.
Значит, надевая мамины туфельки, я всего лишь мечтал об инцесте. Точно. И в
двенадцать во снах негодовал, почему она не хочет сделать из меня
мужчину...
...Надо Фрейда почитать. Подковаться. А то ведь выявит, паразит,
убежденного гетеросексуала. И вставит мне под барабанную дробь".
Зазвенел звонок. Телефонный. Звонила Мария Ивановна.
...Маша.
- Ну, где ты там? Я в духовку пирог уже закладываю.
"Черт, что я буду делать, когда Юлия приедет? Вот привязалась, как
банный лист!"
- Дела. Не звони больше. Приду через сорок минут. Пока.
С ними только так и надо.


18. Девять заповедей.

Мария Ивановна встретила его, лучезарно улыбаясь. Пироги были
отменными. Золотистая рассыпчатая капуста, хрустящая корочка.
Смирнов съел почти все. Съел, поглядывая на хозяйку. Поглядывая на
хозяйку, дальняя комната которой забрызгана кровью.
- Ты думаешь о том человеке, которого замучил Паша? - спросила Мария