"Руслан Белов. Муха в розовом алмазе" - читать интересную книгу автора

ему локтем на колени только-только откупоренную бутылку "Столичной" и
следом - полбанки шпрот в масле. Сначала выпивку, значит, а потом
закуску... К неописуемой радости собравшихся. Что-что, а выразить свое
отношение к мухоморам Сом всегда умел.
И вот, три дня назад на адрес мамы, но на мое имя пришло письмо из
Старого Оскола. Знакомая Сома по имени Анастасия Синичкина писала в нем,
что Александр Иванович Никитин скончался от остановки сердца и завещал мне
ее (!) и свои горные ботинки. Представляете - ее и свои ботинки! Я глазам
не поверил. И еще она писала, что перед смертью Сашка сказал, что дурак я
буду, если все это не возьму.
Сом был горький и потомственный пьяница, это так, но если он говорил
"дурак ты будешь, если не ..." то всегда оказывался прав. И я, прервав
ответственный процесс зачатия ребенка, уехал в Старый Оскол. Как не уехать,
когда тебе какая-то Анастасия Синичкина завещана? Да и письмо странным
было... Я не имею в виду содержания. Едва взял его в руки, так сразу чужим
себе стал, как будто прикупил меня кто-то.


***

Квартира Сома находилась в старом, но чистеньком кирпичном доме на
втором этаже. Дверь открыла более чем симпатичная стройная девушка лет
двадцати пяти - двадцати семи. Увидев ее, я застыл в изумлении -
воображение рисовало мне подругу Сома в виде испитой женщины
неопределенного возраста с синяками всех стадий развития, с убийственным
перегаром в лицо и убогим по содержанию матом.
А тут такое нежное создание... Мягкие русые волосы до плеч,
пронзительные темно-карие очи, чувственные нежные губки бантиком, голубая
открытая кофточка, пупочек исключительной красоты, маленькая алая родинка
над правой грудью... Глаза, правда, очень уж взрослыми порою казались. В
детских домах такие делают.
- Меня зовут Анастасией, - представилась девушка. - Саша Никитин
снимал у меня комнату...
Я смотрел на нее, зачарованный, смотрел и думал: "Нет, все-таки
восточная кровь во мне чувствуется - красивые женщины утюгом обжигают...
Гарем не гарем, а три-четыре, ну, две любимые женщины были бы мне в самый
раз. Ольга и эта Синичкина. Ну, как без такой вот женщины в биографии можно
считать жизнь удавшейся?"
Анастасия прочитала мои мысли. Прочитала и улыбнулась, как улыбаются
истинные женщины понравившемуся мужчине. И ввела меня в чистенькую
квартирку, показала ее, в том числе и спальню, в коей я почему-то начал
сбивчиво рассказывать, чем мы с Ольгой, то есть с законной женой, в
последнее время занимаемся.
Нет, далеко мне, конечно, до агента национальной безопасности, не
говоря уж о Джеймсе Бонде. Они на моем месте затылок бы не чесали. Сгребли
бы девушку в охапку и в кровать!
Закончили мы экскурсию на кухне у обеденного стола. На краешке его, на
сложенной вчетверо газете "Комсомольская правда", стояли трикони <Крепкие
горные ботинки, к подошвам которых прикреплено винтами или скобами полтора
десятка собственно триконей - железных накладок с шипами.>.