"Лора Белоиван. Черненькие штучечки" - читать интересную книгу автора

МАТЬ

Анатолий Михайлович родился совершенно сформированным мужчиной, только
маленьким и легким: длина 51 см, вес 3700 граммов. Да и странно было бы,
если б он появился на электрический свет родильного зала сразу большим и
тяжелым: длина 180 см, вес 83 кг. А так он никого не удивил: ни акушера,
принявшего в свои ладони хорошо выбритого краснолицего джентльмена, ни
собственную мать, которая вообще не заметила во внешности сына никаких
странностей или отклонений, кроме неземной красоты.

Вскоре после своего рождения Анатолий Михайлович пришел к матери и,
сославшись на срочные дела, тут же ушел обратно. "Анатолий Михайлович! -
крикнула ему вслед родительница, - а сисю?" Но Анатолий Михайлович, буркнув
что-то себе под нос, только махнул рукой. До ужина он где-то пропадал, а
вечером, вернувшись голодным и усталым, приник к материнской груди, высосал
оттуда весь суп с фрикадельками и макароны по-флотски, рыгнул, пукнул и
уснул. Мать осторожно переложила сына в кроватку, а потом, стараясь не
разбудить, тихонько сняла с него галстук, туфли, брюки и пиджак. Из кармана
сыновнего пиджака выпала сложенная вчетверо бумажка, оказавшаяся
свидетельством о браке. "Уже прибрала какая-то", - поняла мать и тихонько
заплакала.

С этого дня Анатолий Михайлович стал бывать дома не чаще пяти раз в
неделю. Остальное время он где-то пропадал, и мудрая мать ни о чем не
расспрашивала сына, делая вид, что все происходящее - в порядке вещей. Но
один Бог ведает, сколько горя вынесло сердце матери, прекрасно знающей, что
дитя, единственное, дорогое, кровиночка и солнышко - болтается у какой-то
неизвестной гадкой бабы, хитрой твари, заманившей чистого, наивного Анатолия
Михайловича в свои ужасные сети и мерзкие ловушки. Бабу эту она, впрочем,
видела довольно часто, но никогда не спрашивала Анатолия Михайловича, кто
она такая и надо ли ей наливать чаю.

В это период жизни Анатолий Михайлович уже достиг своего апогея на
высоте 180 см от пола, сходил на работу и устроился на пенсию. Но мать есть
мать. Женщине постоянно казалось, что сын ее голоден, худ и бледен. И
Анатолию Михайловичу, доверчивому и бесхитростному мужчине, казалось тоже
самое. Он забирался к маме на ручки, высасывал что Бог послал, пукал, рыгал
и засыпал, согретый теплом материнской груди. А потом просыпался, пил чай и
уходил к мерзкой твари, каждый раз унося в кармане пиджака то баранку, то
конфетку, то небольшую денежку на мороженое. А мать оставалась одна.

Но она все терпела, моля Бога лишь об одном: чтоб мерзкая тварь
отпустила Анатолия Михайловича. Она молила Бога, но понимала своим шестым
материнским чувством, что Бог не всесилен. Она понимала, что мерзкая тварь
использует Анатолия Михайловича в своих мерзких корыстных интересах,
третирует его и мучает хитрыми и ужасными способами, о которых не
догадывается наивный Анатолий Михайлович, но о которых невозможно даже
думать без содрогания. Она надеялась на лучшее, но была готова к худшему. И
это хорошо, иначе бы она не смогла отомстить мерзкой твари за все, за все.