"Лора Белоиван. Маленькая хня" - читать интересную книгу автора

Этого, конечно, не было. Это Радзиньски наверняка уже приврал. Ленин бы
сразу пошел пить чай.
Он приехал спустя всего 3 дня после моего возвращения во Владивосток.
Когда Эдуард Эдуардович Кербер отправил меня на вокзал встречать клиента,
прибывающего к нам нетрадиционным способом из города, где я только что была,
я не очень-то и удивилась. Но именно в этот раз шеф Ударился в подробные
объяснения:
- Вы помните сказку о царевне-лягушке? - спросил он.
- Да.
- Это очень хорошо, - Кербер помолчал и добавил, - от вас зависит,
продлят нашему агентству лицензию или аннулируют к чертям собачьим.
Я бросила на заднее сиденье "Камины" очередной двухтомник Радзиньски и
поехала за гостем, узнать которого должна была по воспоминаниям
современников и совокупности простых признаков: он ожидался без багажа и вне
расписания пассажирских поездов. Ехать было недолго - от агентства до
вокзала рукой подать, просто я перестраховалась, не предполагая топать с
вновь прибывшим клиентом пешком.
Машину поставила напротив одноименного памятника. Монумент, простирая
руку в сторону вокзала, словно намекал мне на рандеву со своим прототипом.
Раньше я думала, что памятник Ленина приказывает всем выметаться вон из
города. Кстати, каким образом он сел в поезд, Ленин действительно не помнил:
сбылось пророчество детского стишка о преодолении, ведь в нем ничего не
говорилось ни о способе, ни о дате. А что касается способа и времени, то
транспорт, как и даты - прерогатива Захарова Андреича, эксклюзивного
дистрибьютора календарей и проездных билетов.
Ехал Ленин, однако, с комфортом, в пустом рефрижераторном вагоне. А
монумент хотел меня запутать вконец - не знаю, что именно толкнуло меня под
руку, но в последний момент я забрала машину с несанкционированной стоянки и
рванула на товарную станцию Первая Речка. Успела только-только. Когда я
подъехала. Ленин, один-одинешенек, уже стоял на виадуке и всматривался в
вывеску станционного здания. Над местностью и Лениным кружили чайки, не
вписавшиеся в разворот над морем.

"Эй", - сказала я, оставив между собой и клиентом четыре ступеньки.
"Фанинька?!" - обернулся он ко мне без всякого выражения на лице.
"Щаз, ага, - ответила я. - Вон внизу машина стоит, поехали".
Пахло от него зоологическим музеем. А совсем не тем, чего я так
боялась.

* * *

Владивосток еще можно назвать Городом Пронумерованных Речек. В районе
Речки № 2 когда-то размещалась пересыльная тюрьма, из которой ловко слинял
на небо поэт Мандельштам. Жители Владивостока ужасно гордятся, что Осип
доедал виноградное мясо стихов именно на их территории, и практически каждый
сможет показать вам, где находились бараки пересылки. Теперь здесь
супермаркет и большой рынок. Водители автобусов покупают тут себе корм и
разбрасывают окурки.

"- Фанинька, а какое у тебя было самое большое разочарование в жизни?