"Лора Белоиван. Маленькая хня" - читать интересную книгу автора

- Стыдно тебе, Эдик! Это штамп. Где именно мы будем, спрашивается? Не
подскажешь?
- Самолет вон летит, - перевел тему хитрован Радзиньски. - Московский
рейс.
- Это ты по звуку определил? - съязвила я.
- По расписанию, - серьезно ответил исторический беллетрист.
Лицензию Керберу продлили со штампом "навечно".

* * *

- Слышишь, Немирович, пиэсу нам сегодня под дверь подложили.
- Какую пиэсу, Данченко?
- Да говно, как обычно. Еще и массовки столько, как они это себе
представляют?
- А-а. Ну и спали ее на хер.
- Да и спалил уже.
- Вот и правильно, вот и правильно.

МОНЕТКА

Даже если бы я поклялась вам и съела землю, доказывая, что ко мне
приходил Михаил Афанасьевич Булгаков, вы бы все равно не поверили. Поэтому
врать не стану: не приходил. Я сама приперлась. Очень уж сильно хотелось
узнать, что он думает про шестой том Дунаева, да сказать, что он неправильно
посчитал квартиры в доме Драмлита. Кроме того, был у меня еще один вопрос,
всем вопросам вопрос, ответить на который мог только он, Булгаков.
Правдами и кривдами, где прибегая к помощи журналистского
удостоверения, но чаще - благодаря своей небесной красоте и редкому обаянию,
дошла я до самых нужных
инстанций. Там мне выдали абонемент на одно посещение и предупредили,
что в аду сквозняки, сырость и холодрыга (а вовсе, кстати, не жара, как
настаивают некоторые любители детализировать). Поэтому передачку для Михал
Афанасьича - не с пустыми же руками в такую оказию! - я собрала
соответствующую: две пары шерстяных носков, упаковку медицинского спирта (17
рублей флакон), пару блоков хай-лайта, новый китайский свитер и сотню
экземпляров "Парламентской газеты", чтобы он делал стельки в валенки.
Кстати, спирт у меня конфисковали на вахте: сказали, что передадут в местный
медицинский фонд.
После шмона мне выписали пропуск, предостерегли, что здешние обитатели
способны на любую пакость и дали вертухая, чтобы показывал дорогу. Несмотря
на скудное освещение, я его узнала, и мне взгрустнулось: обожаемый Сергей
Довлатов, одетый в ватник на голое тело, был небрит и неухожен. Шли мы
долгими катакомбами, Довлатов - все время позади, изредка поправляя: нет,
щас налево, нет, щас прямо. Однажды мой немногословный Вергилий споткнулся,
и из кармана его ватника выпала и зазвенела бутылочка. Я ее разглядела:
флакончик из конфискованных. Довлатов дальше не пошел. Он поднял флакон,
открутил крышку и, поднося спирт ко рту, махнул мне свободной рукой:
- Направо, потом прямо, там ступеньки, рядом дверь. Стучать не надо,
открыто.
Нужная дверь и впрямь нашлась быстро. На ней висела картина с