"Адольф Бело. Две женщины " - читать интересную книгу автора

- Нет, никогда! Ведь она меня не приглашает, предательница!
- Кончено! Прощайте, милый барон.
- Прощайте. Почему? - спросил господин де Ливри. - Вы не хотите меня
больше принимать?
- Это вы не захотите вновь придти к нам, и у вас найдется превосходная
причина для извинения!
С минуту они молчали. Затем вдруг барон схватил свою шляпу и сказал с
некоторой резкостью, скрывавшей смущение:
- Итак, вы думаете, что если я позвоню сегодня вечером у ее дверей...
- Может быть, - сказал Морис.
Барон посмотрел на часы и пожал ему руку.
- До свиданья, - слазал он.
Сопровождаемый хозяином, он достиг входной двери. Переступая порог, он
обернулся и воскликнул:
- Только не подумайте, что я пойду к ней! У меня тоже есть достоинство.
Морис с улыбкой подумал, что барон со своим достоинством так спешил,
сбегая по лестнице, что рисковал упасть. Несколько мгновений он смотрел, как
тот торопливо удаляется, словно беспокойство сердца передалось его ногам.
При мысли о том, куда спешил счастливый барон, сердце Мориса сжалось. Однако
он постарался стряхнуть грустную озабоченность и направился, согласно своему
обещанию, навестить мать Терезы.

6

В тот день, когда Морис решился сжечь свою переписку с мадам де Брионн,
можно было подумать, что он тем самым хочет разорвать последнее звено,
связывающее его, с Еленой, чтобы не существовало больше штрихов, перешедших
из его прошлой жизни в настоящую. Однако, начиная с этого момента, Тереза,
напротив, стала огорчаться, видя, что муж менее предупредителен с ней.
В первые дни после свадьбы она часто находила его грустным и
задумчивым. Теперь он был нервен, беспокоен, оживлен. Он, казалось, терзался
каким-то тайным желанием и в продолжающейся борьбе с невидимым врагом
произносил бессвязные фразы в смысле которых не было сомнения.
- Зачем мне это? - шептал он, оставшись один. - Что за нужда мне знать,
что произошло ТАМ после моего ухода? Да, она хорошо держалась, пока верила,
что я вернусь к ней... затем, когда она узнала о моей женитьбе, бедная
женщина!.. Она заперлась ото всех, она страдает, тогда как я... Ах, как
жалок свет! Все будут упрекать меня, если я попытаюсь увидеться с ней,
если... И будут правы, ибо мое место не там, а здесь. Елена страдает,
больна, и я не имею права навестить ее! Я сказал ей "прощай" навсегда, она
ничего не должна значить для меня и мне надо забыть даже имя.
Он вдруг остановился, топнув ногой:
- О, это невозможно! - воскликнул он, - ведь есть имена и вещи, которые
не забываются! Пусть я не увижу ее больше, но я не могу запретить себе
думать о ней, нет, не могу!
Тогда, как если бы он решил присоединить к словам дело и принудить себя
повиноваться приказу, который он мысленно повторял, он подбежал к старинному
дубовому шкафу и вынул маленький сундучок или скорее ларец, стремительно
открыл его и достал пачку писем, которые там хранились: затем, сев за бюро,
он развязал ленточку, связывавшую их.