"Адольф Бело. Две женщины " - читать интересную книгу автора

некоторых привязанностей.
Господин де Ливри не находил подле Мориса и Терезы удовлетворения,
которое невольно пришел искать. Он видел, что с ним искренне пытаются быть
любезными, но он не находил здесь, как у мадам де Брионн, той тайны, которую
он так любил. Имя этой тайны - время.
Тереза предложила барону место возле огня; из вежливости он согласился.
Но его кровь была еще горяча, и он весь вечер страдал от жары. Он любил
очень горячий чай, а ему налили теплый. По желанию Мориса, чтобы развлечь
гостя, Тереза села за фортепьяно и заиграла Моцарта. Барон терпеть не мог
Моцарта; он содрогался... Тереза, перейдя от Моцарта к Доницетти, начала ту
самую известную и любимую повсеместно арию из "Лючии". Здесь у барона
появились более серьезные симптомы: из глаз его потекли слезы и он попросил
пощады. Он был одним из тех людей, в ком музыка пробуждает яркие
воспоминания. Кроме того, этот отрывок, который заставляет большинство людей
испытывать простое удовольствие, в других вызывает сильные приступы грусти и
воскрешает долгое время спавшие печали. Мелодия, звучание этой арии таковы,
что в нашей памяти начинают проплывать эпизоды жизни. Те, кого мы некогда
слышали, вновь предстают перед нами - мы их снова видим, слышим, прикасаемся
к ним, они живут... Иначе говоря музыка служит как бы путем сообщения между
прошлым и настоящим. Мать господина де Ливри очень любила при жизни эту арию
из "Лючии" и часто пела ее своему сыну; этим и объяснялось умиление и слезы
барона.
Тереза, несмотря на свои усилия, не сумела покорить гостя и так как она
бросала на Мориса отчаянные взгляды, призывая его прийти на помощь, он,
наконец, сжалился над ней, и вывел из затруднения, напомнив о ждавшей ее в
гости матери.
Когда она ушла, Морис сел напротив господина де Ливри и произнес:
- Дорогой барон, мой ковер такой же, как у мадам де Брионн, у меня
похожая мебель, отапливается здесь так же, как в салоне у нашей подруги,
может быть, лишь на градус разница в температуре... Я покупаю точно такой же
чай, как и графиня, и завариваю его по тому же способу. Наконец, моя жена,
должен отдать ей справедливость, была весьма предупредительна. Однако,
барон, я заметил, что вы нашли мои кресла слишком жесткими, салон слишком
жарким, чай - холодным, а моя жена вам не понравилась.
Господин де Ливри попытался протестовать, но Морис прервал его.
- Что вытекает из этого? - продолжал он. - То, что с возрастом
перестают появляться новые привычки и с трудом заводишь новые привязанности.
Прошлое, может быть, имеющее лишь воображаемое очарование, заранее
обесцвечивает все радости, которые могут быть приятны в настоящем; вчерашнее
простирает свою тень над сегодняшним, это как неизлечимая болезнь.
- Увы! - вздохнул барон. Затем он поднял глаза и внимательно посмотрел
на него: - Но как вы поняли, что я?..
Морис перебил его голосом, в котором сквозила тайная зависть:
- Барон, все еще не так безнадежно для вас: ваша подруга заскучает, не
видя вас больше; ведь вы преданный человек, которого она очень ценит. В тот
или другой день вы снова начнете приятную жизнь, которой сейчас лишились.
- Если б вы сказали правду! - воскликнул барон.
- Что касается меня, - продолжал со светской любезностью Морис, - то я
не могу заменить вам то, что вы потеряли! Это вернет вам только она! Кто
знает, может быть, она вас ждет этим вечером? Ступайте, барон, ступайте.