"Адольф Бело. Две женщины " - читать интересную книгу автора

решил добиться чести быть принятым в настоящем, известном салоне, чтобы
поучиться изящным манерам.
- И вы выбрали салон графини?
- Конечно. Грустная миссия - говорить тихим голосом, не играть в
азартные игры или делать вид, что не играешь, - но я должен быть в светском
обществе.
- И у кого же вы особенно надеетесь поучиться, как вы выразились?
- У всех, кто меня окружает. Прежде всего, у вас, если она удостоит вас
своим присутствием и разрешит мне приблизиться насколько возможно к себе,
чтобы я мог изучать образец, как подобает прилежному ученику.
- Сомневаюсь, чтобы она позволила вам это. В светском обществе не
принято тесно сближаться с людьми, что же касается графини, то мне кажется,
она любит сохранять между собой и окружающими дистанцию.
- Однако, - заметил Казимир, надуваясь, - мадам де Брионн не
позаботилась возвести препятствия между собой и моим другом Морисом Девилем,
которому я обязан своим представлением графине.
- Но сударь...
- Морис уверяет, - продолжал Казимир невозмутимо, - что приходит сюда
каждый день в течение пяти лет; вот привычка, которой я не отрицаю. Но если
верить слухам, дошедшим от моих родственников, в один прекрасный день он
может оставить свое кресло пустым, - должно же у него быть здесь кресло, как
и у вас, барон, и тогда...
- Тогда? - спросил барон раздраженным тоном.
- Тогда, - сказал Казимир, указывая на стул, который он занимал с
минуту, - поскольку сидеть на стуле не очень приятно, я займу его кресло.
- Вам будет не слишком удобно, сударь, - воскликнул барон, терпение
которого истощилось, - и я советую...
Он остановился: мадам де Брионн вошла в салон.
Графиня Елена де Брионн была в том возрасте, когда красота женщины
расцветает в своем совершенстве - ей исполнилось тридцать лет.
Действительно, до этого возраста женская красота, как бы прекрасна ни была
женщина, не достигает высшей степени великолепия. Ее талия уже
очаровательна, но ей не хватает гибкости, в походке еще нет той мягкости,
непринужденности, беспечности, которые делают молодых креолок столь
обольстительными. Плечи красивы, без сомнения, и прекрасной формы, но им
недостает той округлости, того блеска, которыми они будут восхищать позже.
Ее корсаж расточает обещания, но только обещания; он заставляет грезить
поэта, но у человека умного и терпеливого хватит воли восхититься и не
останавливаться около нее: он говорит себе - "я вернусь к ней позже". Ножка,
такая стройная и гибкая, еще не знает немого языка, которым ей суждено
изъясняться в будущем - кротким, мягким, вкрадчивым прикосновением она может
выразить все, но еще более красноречива женская походка, когда она
становится непринужденной или задумчивой, когда в своей черной туфельке она
упруго трепещет, выдавая ее затаенную мысль и говоря одному влюбленному,
проходящему мимо: "Ступайте своей дорогой, бедняжка, вы напрасно потеряете
время, я ничего не смогу сделать для вас", а другому: "Ну, посмотри же,
глупец, вот уже час, как я себя демонстрирую, я то втягиваюсь, то сжимаюсь,
а ты ничего не понимаешь". Что касается юной ноги, то пусть она отличной
формы, но еще тонка и нервозна, она чересчур увлекается беготней в саду и
танцами; надо, чтобы ее линии полностью определились, чтобы у нее привился