"Сол Беллоу. Герцог" - читать интересную книгу автора

взгляды. Она-де слишком молода, умна, энергична и общительна, чтобы
похоронить себя в далеких Беркширах. Она надумала завершить свое
славяноведческое образование. Герцог написал в Чикаго относительно работы.
Надо было еще подыскать место Валентайну Герсбаху. Герсбах работал диктором,
диск-жокеем в Питсфилде. Таких людей, как Валентайн и Феба, сказала Маделин,
нельзя заживо хоронить в этом захолустье. Чикаго выбрали потому, что Герцог
там вырос, остались кое-какие связи. Вот так получилось, что он вел курсы в
центральном колледже, а Герсбах работал режиссером учебной программы на
местной станции в Петле (Петля - Центральный район Чикаго, окруженный
эстакадой железной дороги). Людевилльский дом заперли, двадцать тысяч
долларов стоивший дом, с книгами, английским костяным фарфором и всяким
благоустройством на потраву паукам, кротам и полевкам,- двадцать тысяч
кровных папиных денег!
Герцоги переехали на Средний Запад. Но, не прожив в Чикаго и года,
Маделин решила, что с Мозесом ничего у них не клеится - и захотела развода.
Он был вынужден дать его - а что делать? Развод был мучительным. Он любил
Маделин, не представлял, как он будет без малышки-дочки. Но Маделин
отказалась состоять с ним в браке, и с чужими желаниями надо считаться.
Живем не в рабское время.
Ему дорого обошелся этот второй развод. Он весь разваливался,
распадался, и доктор Эдвиг, чикагский психиатр, пользовавший супругов
Герцог, согласился, что, пожалуй, самое лучшее для него - уехать из города.
С деканом колледжа договорились, что он вернется, когда почувствует себя
лучше, и на одолженные у брата Шуры деньги Мозес уехал в Европу. Не всякий
на пороге краха может позволить себе поездку в Европу с целью развеяться.
Большинство продолжают работать - каждый день ходят на службу, ездят в
метро. Случается, попивают,-хо-дят в кино и там отводят душу. Герцогу было
за что благодарить судьбу. Вообще всегда есть за что благодарить судьбу,
если хоть как-то остаешься в живых. И он, надо сказать, благодарил ее.
К тому же, в Европе он не бездельничал. Он ехал от Наррагансеттской
корпорации с культурной программой, читал лекции в Копенгагене, Варшаве,
Кракове, Берлине, Белграде, Стамбуле и Иерусалиме. Когда же в марте он
вернулся в Чикаго, его состояние было куда хуже ноябрьского. Он сказал
декану, что, пожалуй, ему лучше пожить в Нью-Йорке. В тот свой приезд он не
видел Маделин. Вел он себя дико и, по ее мнению, угрожающе, отчего она через
Герсбаха запретила ему появляться вблизи дома на Харпер авеню. В полиции
есть его карточка, и, если он покажется в квартале, его задержат.
Сам неспособный ничего планировать, Герцог только теперь начинал
понимать, насколько продуманно освобождалась от него Маделин. За шесть
недель до того, как выставить его, она убедила за двести долларов в месяц
снять дом в районе Мидуэя. Въехали, он навесил полки, расчистил двор,
починил ворота гаража, вставил в окна вторые рамы. Всего за неделю до
разговора о разводе она отдала почистить и выгладить его вещи и в последний
его день покидала их все в коробку, а коробку потом спустила в подвал:
кладовки нужны ей самой. И еще всякое было, грустное, комическое, жестокое -
как посмотреть. До самого последнего дня в отношениях между ними сохранялся
самый серьезный тон, иначе говоря, мысли, личности, проблемы уважались и
принимались к обсуждению. Объявляя ему свое решение, например, она подавала
себя с достоинством, завораживала своей властностью. Она обдумала это со
всех сторон, сказала она, и вынуждена признать свое поражение. У них ничего