"М.Шейн Белл. Аномальные структуры моих грез " - читать интересную книгу автора

занавеску, разделяющую кровати. Вопрос звучит так, словно мы преступники,
обсуждающие свои статьи и сроки.
- Пневмония, - говорю я. - Это не заразно.
Не хочется объяснять ему, что у меня ПСП-пневмония и что эта зараза,
вкупе со СПИДом, скоро убьет меня, если только доктор не успеет это сделать
раньше. Моя иммунная система больше не может бороться с вирусами.
- У меня тоже пневмония, - сказал он, тяжело дыша, и закашлялся.
Нет сомнений - я обречен. Я лежу в одной палате с носителем вируса,
смертельного для меня. Смогу ли я бороться с этим?
- А что за пневмония? - спрашиваю я.
- Они не знают, - звучит в ответ. - Что-то очень редкое.
Позднее, когда он заснул, я вытащил из вены иглу, отключил подачу
кислорода и, плотнее запахнув халат, направился в регистратуру, где спросил
у дежурной медсестры насчет моего соседа. Мне казалось, я имею право на эту
информацию.
- Вам не о чем беспокоиться, - заверила меня она, - мистер Шамберг вас
не заразит. Скоро он пойдет на поправку.
- Но если у него другой вирус, не такой, как у меня, я могу заразиться!
Это же опасно.
- Ваш лечащий врач не возражала, чтобы мы вас поместили в одной палате.
Утром можете сами поговорить с ней, но я уверена, все будет в порядке.
Вот и все, что она сказала. Врачебная этика запрещает ей говорить
что-то конкретное о здоровье моего соседа. А вернувшись в палату, я увидал,
что и у него теперь тоже капельница, как у меня. Стало быть, и за него
взялись всерьез... Интересно, что у него за вирус?
Даже я заметил, что к утру моему соседу поплохело. Да что там - стало
много хуже! Кашель его вконец измотал, и дежурная сестра поставила
капельницу сперва ему, а потом уже мне.
Мерзкое ощущение, когда холодное лекарство проникает в вену и
постепенно доходит до сердца и мозга. Не понимаю, почему медсестры не могут
вводить лекарство теплым или хотя бы оставлять его на тумбочке, чтобы оно
нагрелось до комнатной температуры. Нет, они всегда берут лекарство прямо из
холодильника и совершенно ледяным вводят в вену. Когда я в последний раз
лежал в больнице, то просил их согревать лекарство, но до желаний пациента
никому нет дела. В этот раз я уже ни о чем не стал просить, лишь поплотнее
укутался в одеяло. Когда медсестра вышла, сосед включил футбол по
телевизору, хотя совершенно не следил за игрой, - вместо этого позвонил жене
и спросил, почему та до сих пор не пришла его навестить. Я ощутил тоску,
поймав себя на мысли, что тоже хотел бы, чтоб ко мне приходили посетители,
приносили цветы, газеты, сплетни... Но я слишком давно болею, чтобы у меня
оставались друзья. Самыми близкими для меня людьми стали мой врач и персонал
аптеки и службы доставки продуктов на дом. Моя младшая сестра живет в
Миннеаполисе и, думаю, вполне могла бы мне позвонить.
Если бы я сообщил ей, что лежу в больнице, она бы непременно позвонила.
Жена навестила моего соседа до начала обхода. Я слышал, как миссис
Шамберг поцеловала мужа и прошептала несколько слов, затем вышла из-за
занавески и слегка нервозно улыбнулась мне. С собой она принесла букетик
сирени, который поставила на мою тумбочку, в банку из-под огурцов, с которой
оборвала этикетку.
- Большое вам спасибо, - сказал я, и на глазах у меня выступили слезы.