"Генрих Белль. Шмек не стоит слез" - читать интересную книгу автора

филологички, их лица виделись ему чувственными, нечеткими, словно
написанными в импрессионистской манере; даже студенты-богословы, спорящие о
чем-то посреди университетского двора, не показались ему на этот раз такими
отвратительными, как обычно, их пестро-полосатые фуражки и ленты в петлицах
могли быть лоскутками поблекшей радуги. Мюллер медленно шел к воротам и
машинально кивал в ответ на приветствия, с трудом прокладывая себе дорогу во
все нарастающем потоке спешащих на лекции студентов, тех, кто занимался во
вторую смену.

4

Только в трамвае, проехав три остановки, он немного пришел в себя, и
предметы постепенно стали приобретать обычную четкость очертания, словно он
надел очки, компенсирующие недостающие диоптрии. Из пригорода в центр, а из
центра в другой конец города почти час езды, за который можно все обдумать и
во всем разобраться. В это немыслимо было поверить. Какая нужда была Шмеку
обкрадывать его, Рудольфа Мюллера, студента третьего курса? Он изложил Шмеку
свою идею написать цикл исследований на тему "Социология одежды". И даже
сообщил название первой статьи этого цикла: "Опыт социологического
исследования грубошерстного пальто", и Шмек восторженно приветствовал эту
идею. Пожелал удачи и посоветовал довести работу до самых широких обобщений.
Разве он не читал Шмеку в кабинете первые страницы своего "Опыта", те самые
страницы, которые он сегодня слово в слово услышал на лекции? Мюллер снова
побледнел и, судорожно расстегнув портфель, принялся что-то искать; из
портфеля выпали мыльница и учебник Шмека "Основы социологии". Где же его
рукопись? Что это, сон, воспоминание или галлюцинация, но он явственно
увидел сцену: улыбающийся Шмек в дверях своего кабинета, листы рукописи в
руках профессора... "Конечно, я с удовольствием просмотрю вашу работу".
Потом начались пасхальные каникулы, сперва он поехал домой, а затем с
группой студентов на три недели в Лондон. И вот сегодня первая в новом
семестре лекция Шмека: "Введение в социологию одежды, часть первая:
социологическое исследование грубошерстного пальто..."

5

Пересадка. Он машинально вышел из трамвая, дождался нужного номера, сел
в вагон и, заметив, что его узнала пожилая кондукторша, тяжело вздохнул.
Неужели она и сегодня повторит свою обычную шутку, которую неукоснительно
отпускала с того дня, как он предъявил ей свой студенческий билет? Да, она
ее повторила: "Полдень, а господин студент уже свободен от трудов праведных,
теперь,' ха-ха, можно и к девочкам". Пассажиры засмеялись, Мюллер покраснел
и протиснулся на площадку; ему хотелось выскочить на ходу, броситься бежать
и поскорее оказаться дома, в своей комнате, чтобы окончательно во всем
убедиться. Его дневник послужит доказательством, а может быть, взять в
свидетельницы Мари, ведь она печатала его работу, он прекрасно помнит, как
она вынула из ящика копирку и предложила печатать в два экземпляра, но он
сказал, что не надо, это лишь первый набросок, так сказать, проба пера, - он
ясно увидел руки Мари, увидел, как она убрала копирку в ящик и принялась
печатать: "Рудольф Мюллер, студент философского факультета, Гречишная, 17";
когда он ей диктовал заголовок, ему пришла мысль о том, что можно также