"Генрих Белль. Шмек не стоит слез" - читать интересную книгу автора

Он положил посылку на стол и поцеловал Мари.
- Не будь тебя, - пробормотал он, - я бы сделал невесть что, клянусь!
- А ты все равно сделай, - тихо сказала она.
- Что?
- Сделай ему что-нибудь плохое, - сказала Мари, - я тебе помогу.
- Что же мне сделать? В самом деле уничтожить его?
- Нанеси ему какое-нибудь физическое увечье - моральными средствами
тебе его не одолеть. Уничтожь хоть наполовину.
- Как ты говоришь?
- Ну, может, просто избей. Но сейчас давай поедим: я голодна, а через
тридцать пять минут мне надо ехать назад.
- Я не уверен, что ты поедешь назад.
Мюллер осторожно снял еще один слой бумаги, развязал еще одну бечевку,
которой была перехвачена картонка из-под обуви, взял записку, лежавшую на
крышке ("Кладите в посылку опись содержимого"), и наконец - Мари вздохнула -
снял крышку. В картонке лежали кровяная колбаса, кусок сала, домашний
бисквит, несколько пачек сигарет и пакетик глютамина. Мари взяла со стола
записку и прочитала вслух:
- "Дорогой мальчик, я рада, что ты так задешево совершил такое далекое
путешествие в Англию. Все же теперь в университетах кое-что делают для
студентов. Когда приедешь к нам в гости, расскажешь про Лондон. Помни, что
мы тобой очень гордимся. Итак, ты приступил теперь к диплому - я еще не могу
в это поверить. Любящая тебя мама".
- Они и в самом деле гордятся мной, - сказал Мюллер.
- У них для этого есть все основания, - ответила Мари и убрала
присланные продукты в шкафчик под книжной полкой, потом достала начатую
пачку чая.
- Я спущусь на минутку, заварю чай.

9

- Странно, - сказала Мари, - когда я сегодня прислонила свой велосипед
к изгороди, я уже знала, что после обеденного перерыва не вернусь в наш
синтетический ад; такие предчувствия ведь бывают. Как-то, придя из школы, я,
как всегда, бросила свой велосипед у живой изгороди; он обычно наполовину
тонул в ней, опрокидывался, руль цеплялся за какую-нибудь толстую ветку,
переднее колесо оказывалось в воздухе, - так вот, в тот раз я уже знала, что
никогда больше не пойду в школу. Не то чтобы мне просто надоело ходить в
школу, это было что-то гораздо более сильное, я вдруг поняла, что мне
невмоготу еще хоть раз пойти в школу; отец никак не мог это взять в толк,
потому что до аттестата зрелости оставался ровно месяц, но тогда я ему
сказала: "Ты слыхал когда-нибудь о грехе обжорства?" - "Слыхал! - ответил он
мне. - Но ведь ты не обжиралась школой". - "Нет, это я привела только как
пример - вот если ты выпил на глоток больше кофе или съел на кусочек больше
пирога, чем ты должен был съесть или выпить, - разве это не было бы
обжорством?" - "Это верно, - согласился он, - и я даже могу себе представить
что-то вроде интеллектуального обжорства, однако..." Но тут я его перебила:
"Просто в меня больше ничего не лезет, я чувствую себя как откормленная
гусыня". - "Жаль, - сказал отец, - что это случилось с тобой как раз за
месяц до экзаменов на аттестат зрелости. Ведь аттестат - такая нужная