"Генрих Белль. Признание угонщика самолета" - читать интересную книгу автора

Генрих Белль

Признание угонщика самолета

"Товарищ Господин, после обстоятельных консультаций с той инстанцией,
которая контролирует мои низменные инстинкты - должен признаться, не всегда
успешно, - после интенсивного, вконец меня измотавшего вслушивания в то
внутреннее пространство, что я хотел бы именовать своим гражданским
сознанием, я решил во всем сознаться.
Да. Я пытался угнать самолет. Да. При этом я использовал огнестрельное
оружие, и пусть оно было всего лишь подделкой - немножко дерева, много
ваксы, - но призвано было внушить страх. По счастью, его у меня отняли еще
прежде, чем я мог бы пустить его в ход. Я прошу Вас, товарищ Господин,
обратить внимание на мою формулировку "прежде, чем я мог бы пустить его в
ход", и не обвинять меня в связи с этим в формализме - ведь как можно
всерьез пустить в ход поддельное оружие из дерева и гуталина? Данная
формулировка отнюдь не означает, что я действительно пустил бы в ход оружие
или хотя бы намеревался это сделать; для меня это оружие выполняло
исключительно функцию ключа, нет, мне не хотелось бы возводить поклеп на
такой достойный инструмент, как ключ, нет, оно выполняло для меня функцию
отмычки, с помощью которой я хотел вломиться в священную зону, доступную
лишь иностранцам и особо заслуженным товарищам. Можно ли совершить
что-нибудь более предосудительное? Нет. Движущей силой при этой попытке
угнать самолет - а я не делаю никаких оговорок и прошу поступить со мной по
всей строгости закона - явилось нечто такое, что раньше принято было
называть страстью, и более того - разумеется, это удваивает мою вину и
потому закон должен покарать меня с удвоенной силой - страстью к
несоциалистической стране. И все-таки здесь я должен по справедливости
слегка смягчить свою вину: не сгорал я от страсти к этой стране, ибо она не
является, нет, именно потому, что она не является социалистической... но
между этим "не сгорал, ибо" и "потому что она не кроется", как справедливо
заметил прокурор, "идеологическая неустойчивость" и, как он - опять-таки
справедливо - отметил, моя "податливость на капиталистическую пропаганду".
Так оно и есть.
Действительно, я самым недопустимым, можно сказать, мерзопакостным
образом завладел этим проспектом города Копенгагена... простите, здесь у
меня текут слезы стыда за мой грязный поступок, но прошу, не сочтите эти
слезы притворством... я выудил проспект на улице Горького из урны, над
которой наклонился, чтобы сунуть в нее скомканную "Правду", - прочитанную,
однако, от корки до корки. Теперь-то я отлично понимаю, что, уже выбросив
"Правду", навлек на себя подозрения, но я подчеркиваю: она была прочитана
вдоль и поперек, от корки до корки, я и сегодня мог бы изложить вам
содержание передовой статьи, но куда хуже то, что я прельстился неодетой
женской фигурой, которую углядел в мусоре, и моя правая рука сквозь мусор
сама потянулась к этой картинке.
Я женат, товарищ Господин, у меня подрастают трое детей, я веду
бесконфликтную супружескую жизнь, и мне не хотелось бы, чтобы у вас
создалось впечатление, будто именно это фото неодетой женщины побудило меня
попытаться угнать самолет; нет, эта женщина была лишь ловко насаженной
порнографической приманкой на крючке капиталистической пропаганды; на самом