"Генрих Белль. Карлик и кукла" - читать интересную книгу автора

Генрих Белль

Карлик и кукла

Маршруты нам заранее предписаны. Каждое утро мы, отряд из шести
агентов, собирающих сведения для статистического бюро, выезжаем из города в
различных направлениях. Была еще ночь, когда я в Кельне сел в поезд. Собор
показался мне слишком расчлененным, расчлененным и разбросанным, и словно
какая-то невеселая игра была в том, что на остановке в Дойце, где никто не
сел и никто не сошел, кондуктор, начальник станции и машинист все-таки
обменялись сигналами: они поднимали вверх фонари, выкрикивали что-то, давали
свистки, пока паровозный шатун не задвигался вновь.
Только проехав Мюльгейм, я увидел, как за горами, к востоку от Кельна,
начинает светать; какой-то шпиль, внезапно освещенный брызнувшим лучом
солнца, резко выступил из полумрака; было только шесть часов.
Мы старались проводить обследования, прибегая к самым разнообразным
приемам, отметали все формальное, всяческие анкеты. Записная книжка и
карандаш, да еще план, которым мы обязаны были руководствоваться, - вот и
все, чем мы располагали. Новейшая идея шефа заключалась в том, чтобы
посещать людей как можно раньше, заставать их, так сказать, "в обстановке
повседневности", что было неблагодарной и довольно тяжкой задачей.
Вот почему мне очень скоро пришлось застегнуть шинель и потянуться за
фуражкой - на перроне чей-то голос выкрикнул: "Опладен! Опладен!"
От вокзала до красного кирпичного домика, адрес которого значился в
моем списке, было около десяти минут ходу.
Я нажал кнопку звонка и стал ждать. Я ждал долго. В домике все было
тихо. По улице мимо меня проходили люди, я ловил на себе странные взгляды,
но внутри домика не раздавалось ни звука, и пожелтевшая гардина на окне не
шевельнулась: только фарфоровый карлик с гармонью на коленях сидел между
стеклом и гардиной и тупыми пальчиками словно подбирал какую-то мелодию, а
она ему не давалась. Он неопределенно ухмылялся в пространство, и только
присмотревшись, я увидел, что сидит он на пепельнице и в его шапке торчит
сигарета.
Я вторично позвонил, но тут ко мне подошла женщина с молочным бидоном,
та самая, которая только что прошла мимо. У женщины было усталое лицо.
- Кто вам нужен?
- Мейкснер, - сказал я.
Она покачала головой:
- Да ведь он умер.
- А жена его?
- В больнице.
Качая головой, она пошла прочь, но, сделав несколько шагов, оглянулась,
так как я все еще стоял и смотрел в лицо карлика. Наконец я отвел глаза и
медленно побрел к вокзалу. В таких случаях мы не имеем права проявлять
инициативу и идти по неуказанным адресам. Мертвый остается мертвым, и против
его фамилии в определенной графе списка ставится определенный значок.
Я сел в поезд на Дюссельдорф, осторожно вывел крестик против фамилии
адресата в Опладене и развернул газету, но вместо строчек видел перед собой
безнадежное фарфоровое личико карлика, и усмешка его мне казалась не
случайной.