"Генрих Белль. Дети - тоже гражданские лица" - читать интересную книгу автора

Генрих Белль

Дети - тоже гражданские лица

- Нельзя, - мрачно сказал постовой.
- Почему? - спросил я.
- Потому. Запрещено, и все.
- Но почему запрещено?
- Потому, глупая твоя башка, что больным вообще запрещено выходить за
ограду.
- Я же не больной, а раненый, - приосанился я.
Постовой смерил меня презрительным взглядом:
- Видать, тебя в первый раз зацепило, а то б ты знал, что раненые -
тоже больные. Ну, давай, давай, вали отсюда.
Но до меня по-прежнему не доходило.
- Послушай, - сказал я, - я только хочу купить пирожных вон у той
девчонки, только и всего.
И я указал пальцем на улицу, где под снежной порошей стояла маленькая и
славненькая русская девочка, торговавшая пирожными.
- А ну давай назад!
Снег тихо падал в огромные лужи на черном школьном дворе. Девочка
терпеливо стояла там, то и дело тихонько выкрикивая: "Кухены...[1]
Кухены..."
- Слышь, - сказал я постовому, - у меня уже текут слюнки, ну ты хоть
ее-то впусти.
- Гражданским лицам вход запрещен.
- Ну ты даешь, - сказал я, - ведь она всего-навсего ребенок.
Он опять обдал меня презрением:
- А дети, по-твоему, не гражданские лица?
Прямо хоть плачь. Пустую, темную улицу запорошило снегом, и посреди
одиноко стояла девочка и все выкрикивала: "Кухены... Кухены..." - хотя
вокруг не было ни души.
Я попробовал было все-таки пройти мимо постового, но тот ухватил меня
за рукав и заорал:
- Сказано, проваливай, а то позову фельдфебеля.
- Ну и скотина же ты, - сказал я в сердцах.
- Да у вас каждый скотина, кто еще выполняет свой долг, - с
удовлетворением произнес постовой.
Я еще с полминуты постоял под снежной метелью, наблюдая, как белые
хлопья становятся грязью; весь школьный двор был в лужах, между которыми,
как присыпанные сахарной пудрой, возвышались отдельные островки. Вдруг я
заметил, как симпатичная девчушка подмигнула мне и с деланным равнодушием
пошла вниз по улице. Я отправился за ней вдоль забора с его внутренней
стороны.
"Черт знает что такое, - вертелось у меня в голове, - разве я больной".
И тут я обнаружил в заборе, около уборной, дырку, а около нее уже стояла
девочка с пирожными. Постовой не мог нас здесь видеть. "Пусть фюрер
благословит тебя за твое рвение", - подумал я.
Пирожные были одно загляденье: миндальные, с кремом, плюшки и трубочки
с орехами, все это блестело от масла.