"Генрих Белль. И не сказал ни единого слова..." - читать интересную книгу автора

цементной крышей его мастерской находилось наше жилье. Я носил Вагнеру в
починку шлепанцы матери, когда был еще пятилетним мальчонкой. Над его
табуретом на стене все так же висит распятие, а рядом с ним изображение
святого Криспина, кроткого старичка с седой бородой, который держит в своих
слишком холеных для сапожника руках железный треножник.
Я подал Вагнеру руку, и он молча, так как во рту у него были гвозди,
показал мне на второй табурет. Я сел, вынул из кармана конверт, а Вагнер
пододвинул ко мне через стол кисет с табаком и папиросную бумагу. Но я еще
не докурил сигарету и, поблагодарив, протянул ему конверт, сказав при этом:
- Может быть...
Он вынул изо рта гвозди, провел пальцем по своим шершавым губам, желая
убедиться, что к ним не пристал какой-нибудь гвоздик, и сказал:
- Опять поручение к жене... Ну и ну...
Покачав головой, он взял у меня конверт.
- Будет сделано... Как только внук придет с исповеди, я пошлю его. Так
примерно... - он посмотрел на часы, - так примерно через полчаса.
- Она должна получить письмо сегодня же, здесь деньги, - сказал я.
- Знаю, - ответил он.
Подав ему руку, я вышел. Подымаясь по ступенькам, я подумал, что у
Вагнера можно было попросить денег. Секунду я колебался, а потом поднялся на
последнюю ступеньку и, протиснувшись сквозь толпу у входа, снова вышел на
улицу.
Пять минут спустя я вылез из автобуса на Бенекамштрассе, дождь все еще
лил; я побежал мимо фронтонов высоких готических зданий, которые укрепили
подпорками, чтобы сохранить их как архитектурные памятники. Сквозь выжженные
пролеты окон было видно темно-серое небо. Только один из этих домов еще
обитаем; я вскочил под навес, позвонил и стал дожидаться.
Служанка с состраданием посмотрела на меня своими кроткими карими
глазами; то же чувство я испытывал когда-то к тем несчастным, на которых
стал теперь, видимо, походить. Взяв у меня из рук пальто и берет, служанка
встряхнула их перед дверью и сказала:
- Боже мой, вы, наверное, промокли до нитки.
Я кивнул ей, подошел к зеркалу и обеими руками пригладил волосы.
- Фрау Бейзем дома?
- Нет.
- Интересно, помнит ли она, что завтра первое число?
- Нет, - сказала девушка.
Она пропустила меня в комнату, придвинула стол ближе к печке и принесла
стул, но я продолжал стоять, прислонившись к печке спиной и смотрел на
большие часы, которые вот уже сто пятьдесят лет показывают время роду
Бейземов. Вся комната загромождена старинной мебелью, а форма окон выдержана
в готическом стиле.
Держа в руках чашку кофе для меня, служанка одновременно тащила за
подтяжки Альфонса Бейзема младшего, которому я обязался растолковать правила
действий с дробями. Бейзем - здоровый, краснощекий мальчишка, он любит
играть с каштанами в большом саду; он усердно собирает каштаны и даже
приносит их из соседних садов, у которых все еще нет владельцев; последние
несколько недель, когда окно был открыто, я часто видел в, саду длинные
связки каштанов, протянутые между деревьями.
Обхватив чашку обеими руками, я прихлебывал горячую жидкость и, глядя в