"Генрих Белль. С тех пор мы вместе" - читать интересную книгу автора

следую за ней по пятам. И пока мчавшийся поезд погружался во мглу
сгущающихся сумерек, мой взгляд беспомощно цеплялся за ее лицо. Я был не в
силах вымолвить слово. Поля за окном потонули во тьме, и силуэты деревень
тоже поглотила ночь. Стало холодно.
"Где я буду нынче спать? - думал я.- где найти хоть немного покоя?..
Если бы я мог уткнуться лицом в эти черные волосы... Больше мне ничего не
надо, ничего..."
Я закурил. Она каким-то удивительно зорким взглядом скользнула по пачке
сигарет. Я протянул ей пачку и сказал хрипло:
- Пожалуйста!
Мне вдруг показалось, что мое сердце вот-вот выпрыгнет из грудной
клетки. С минуту она колебалась, и, несмотря на полумрак, я заметил, что она
покраснела. Потом решилась и взяла сигарету. Она курила жадно, глубокими
затяжками.
- Вы очень щедры,- сказала она как-то глухо и загадочно. А когда из
соседнего купе до нас донесся голос проводника, мы, словно по команде,
откинулись назад и притворились спящими. Но все же я увидел сквозь неплотно
сжатые веки, что она засмеялась. Проводник вошел в наше купе, я исподтишка
следил за тем, как он освещает фонариком билеты и что-то на них отмечает.
Потом яркий свет ударил мне прямо в лицо. Луч дрожал, и я понял, что
проводник, видно, колеблется, будить меня или нет. Потом свет перескочил на
нее. До чего же она была бледна, как печально белел ее лоб!
Сидевшая рядом со мной толстуха вдруг схватила проводника за рукав и
зашептала ему что-то на ухо. Я расслышал только:
- Американские сигареты... едут зайцем...
Проводник грубо тряхнул меня за плечо.
Когда я тихо спросил ее, куда ей ехать, в купе воцарилась мертвая
тишина. Она назвала станцию, и я купил туда два билета, да еще уплатил
штраф. Проводник ушел, но наши попутчики продолжали хранить ледяное,
презрительное молчание, и в этой затянувшейся паузе удивительно тепло и
вместе с тем чуть насмешливо прозучал ее голос:
И вам туда же?
- Могу и туда... У меня там друзья. А постоянного места жительства у
меня нет.
- Вот как,- только и сказала она в ответ и снова откинулась на спинку
сиденья.
Купе потонуло в темноте, и я видел ее лицо лишь изредка, когда на
какое-то мгновенье его освещал пролетавший мимо фонарь.
Когда мы сошли с поезда, было уже совсем темно. Темно и тепло. Мы
очутились на вокзальной площади и увидели, что городок уже крепко спит.
Домики под сенью нежной зелени дышали покоем и безмятежностью.
- Я вас провожу,- сказал я тихо.- Такая темень...
Тогда она вдруг остановилась. Это было как раз у фонаря. Она посмотрела
на меня в упор и сказала, с трудом разжимая губы:
- Если бы я только знала, куда...
Лицо ее встрепенулось, как платок от дуновения ветра. Нет, мы не стали
целоваться. Мы медленно вышли из города и в конце концов залезли в стог
сена. у меня, конечно, не было никаких друзей в этом тихом городке, который
был для меня таким же чужим, как любой другой. Под утро, когда стало
холодно, я подполз к ней вплотную, и она накрыла меня полой своего