"Генрих Белль. На крючке" - читать интересную книгу автора

пересадку. Все срывается из-за какого-то гроша. Ваша черствость
бесчеловечна. Вы даже не купите больше, чем вам хотелось бы. Вы даже не
хотите приобрести больше товара. До сих пор вы только и кричали что о
товаре. Но ваша алчность стала настолько омерзительной, что теперь вы сидите
на мешках с деньгами и жрете их. Я вполне верю, что вы едите деньги. Я
только спрашиваю себя: зачем? Что вам, собственно, надо? У вас есть хлеб,
вино, табак, есть деньги, все есть, у вас есть ваши толстые жены - чего же
еще-то вы хотите? Почему бы вам не раскошелиться? Ни гроша, ни грамма хлеба,
ни крошки табаку, ни глотка водки...ничего...ничего. Они вынуждают меня на
крайний шаг.
Мне приходится начать войну, я прикончу их форпост, этого машущего
своей сигнальной железякой борова с сострадательной рожей, который надувает
меня; ведь он переговаривается с ними по телефону! Он с ними заодно, теперь
меня в этом не разубедить! Вчера я подслушал его! Этот боров предает меня,
теперь уж я это доподлинно знаю. Вчера я пришел раньше, намного раньше, он
не мог знать, что я уже тут, я пригнулся, в ожидании присел под окном, и так
оно и есть! - он принялся накручивать ручку, раздался звонок, и я услышал
его голос! "Господин амтман, - произнес его голос, - господин амтман, надо
что-то предпринимать. С этим парнем так дело дальше не пойдет. В конце
концов, речь идет о безопасности служащего! Господин амтман... - Его голос
умолял, этот боров дрожал от страха. - Слушаюсь, платформы четыре-б. Конец
связи".
Отлично, стало быть, я его перехитрил. Теперь они прибегнут к
последнему средству. Они теперь примутся за меня. Начинается война.
Обстановка, по крайней мере, ясна. Я буду драться, как лев. Я собью с ног
всю эту банду, смету их в одну кучу и брошу под колеса поезда, прибывающего
в тринадцать двадцать...
Теперь они мне больше ничем не помешают. Они довели меня до крайности,
хотят отнять у меня мою последнюю секунду. Но они уже ничего себе больше не
купят. Даже часов, до сих пор они все время охотились за часами. За мои
двести книг я получил в общем и целом три фунта чая, это были великолепные
книги. На мой вкус они великолепны. Когда-то я очень интересовался
литературой, но получить за двести книг три фунта чая - это же просто
грабеж; взамен постельного белья я получил немного хлеба, украшений моей
матери хватило, чтобы прожить целый месяц, а ведь человеку надо безумно
много, в особенности если он ходит по острию ножа. Для трех месяцев и
четырех дней - долгий срок - ему требуется необычайно много.
В конце концов, остались еще часы отца. Часы имеют свою ценность, никто
не может отрицать их ценности; может, вырученных денег хватит на обратный
путь? Быть может, у кондуктора доброе сердце и он позволит мне в обмен на
часы проехать домой, а может быть, может быть, мне придется купить два
обратных билета. Господи!
Сейчас половина первого. Мне надо привести себя в порядок; это не
составит особого труда, да, собственно, вообще никакого труда не составит;
мне просто надо подняться с постели, вот и весь сказ; в комнате лишь голые
стены, я все обменял. Надо же было как-то жить. Хозяйка взяла матрасы вместо
месячной платы за комнату. Приличная женщина, очень приличная. Одна из самых
приличных, каких я когда-либо встречал. Добрая женщина. На пружинной сетке
прекрасно спиться. Никто не знает, как великолепно спиться на пружинной
сетке, если вообще спиться. Я вообще не сплю, я живу за счет некой