"Александр Климов, Игорь Белогруд. Звёздный зоопарк. ("Юный техник")" - читать интересную книгу автора

с удвоенной энергией.
Обязанности мои при внешней простоте отличались трудоемкостью.
Экс-смотритель отделения за два часа ввел меня в курс дела и побежал
подписывать обходной лист.
Но, честно говоря, в зоопарке мне понравилось. Я подружился с ребятами,
записался в секцию настольного тенниса и отпустил бороду. Через три месяца
я так изучил станцию, что с завязанными глазами смог бы найти отсек
каракатиц, панцирных бегемотов или каких-нибудь электрических кур.
А в тот памятный день я сидел возле вольеры и сочинял стихотворение для
нашей стенной газеты "Веселая рептилия". Я поглаживал бороду, грыз
карандаш, смотрел в потолок, но никак не мог придумать рифму к слову
"жабры". В голову лезли какие-то "швабры", которые никак не хотели
вписываться в выстраданный мной сюжет. В вольере шла обычная возня.
Собственно, вольеры в традиционном понимании этого слова не было. Была
просторная комната с кондиционерами, пол которой перекрывался слоем
искусственного грунта. По пластмассовым свайкам взбирались гирлянды
голубого бромбского вьюнка, разраставшегося под потолком в пышную ажурную
кровлю. Сверху веером расположились двенадцать мощных кварцевых ламп,
поддерживающих жизнедеятельность каракатиц и со временем окрасивших мое
лицо и кисти рук в цвет крепко заваренного чая.
Каракатицы, зелененькие, как молодые огурчики, покачивали овальными
глянцевыми головками и задорно подпрыгивали на четырех упругих щупальцах.
Их большие синие глаза тряслись на тонких антеннках и при особенно сильных
прыжках стукали владельцев по головам.
Площадку огораживала стена из шести рядов оголенного провода, оставлявшая
небольшое пространство для моего стола, ведер, щеток и комбинезонов.
Каракатицы пролезали через любую щелку, но как огня боялись проводов под
напряжением. Учитывая их миролюбивый нрав, их вполне можно было бы держать
и без

ограды, и если это и делалось, то только для того, чтобы любопытные
четырехножки не просочились в клетки каких-нибудь не очень разборчивых в
пище хищников.
К ограде припрыгала Машка - моя любимица. Она остановилась в полуметре от
стены и осторожно просунула антеннки между проводами. Глазки свесились и
заглянули ко мне в листок. Каракатица задумалась, механически пережевывая
стебель вьюнка. Я подул на влажные глазки-капельки, и Машка, обиженно
пискнув, унеслась в общую свалку.
Рифма не находилась, я вконец разозлился и порвал листок на мелкие клочки.
Психологи утверждают, что для снятия нервного напряжения и чувства
неудовлетворенности полезно считать слонов, баранов... и просто
одинаковые, похожие друг на друга предметы. Слонов у меня не было, и для
успокоения я принялся пересчитывать каракатиц. Раньше их у меня было
пятьдесят штук, затем двух увезли на Землю, так что на тот день в вольере
должно было резвиться сорок восемь огуречных четырехножек. Я закончил
подсчеты и не поверил глазам: между зарослями вьюна прыгало сорок девять
каракатиц! Я пересчитал еще раз. Затем еще и еще... Их было сорок девять!
Если бы одно животное исчезло, это все-таки как-то можно было объяснить.
Могла ведь какая-нибудь шалунья удрать из электрической клетки, заглянуть
в отсек хищников и закончить свою жизнь в необъятном желудке летающей