"Михаил Белиловский. Поведай сыну своему" - читать интересную книгу автора

- А дочка моя с зятем у станка укалывают, да по десять часов, а то и по
выходным - сверхурочные. А зарабатывают гроши. А хоть бы имели деньги, так
что на них купишь? Не то чтобы масло или колбасу - за молоком и хлебом в
очереди настоишься.
Трамвай остановился.
Было еще не совсем поздно, когда они вышли на залитый яркими огнями
людный Крещатик. Это было время, когда заканчивались спектакли в театрах,
закрывались рестораны, кафе, и центральные улицы становились оживленнее.
Город светился счастливыми лицами элегантных женщин и галантных мужчин,
возбужденных и одухотворенных тем, что они только что видели, слышали,
испытали. В эти минуты город обретал особое очарование.

Общежитие оказалось переполненным, и Менделю предложили временно, на
полгода, спальное место в небольшой комнате одноэтажного частного домика на
Брест-Литовском шоссе, которую институт снимал для трех своих студентов.
Администрация имела довольно устойчивый опыт относительно большого отсева
после первых двух сессий, в результате которых освобождалось немало мест в
общежитии. Но для этого нужно было самому удержаться в институте.
В комнате с трудом помещались три кровати и стол. Хозяйка разрешала им
пользоваться примусом на кухне.
Учебный семестр с ходу развернулся в полную силу - коллоквиумы, отчеты
по лабораторкам, защита готовых листов по черчению и начерталке, масса
теоретического материала по математике, физике и особенно, конечно, по
химии, за которым успеть так, чтобы понять следующую лекцию, совершенно
невозможно было. А чего стоила сдача норм по различным видам спорта!
Требования по всем предметам, включая физкультуру, были жесточайшие. Угроза
лишения стипендии или отчисления из института постоянно висела в воздухе.
Настроение было, попросту говоря, паническое. Неужели, черт побери, Мучник
прав?
И, несмотря на это, Мендл не просто ходил по институту, а летал на
невидимых крыльях. Все было необычно, привлекало внимание: и залитые
солнечным светом просторные, длинные институтские коридоры с восторженной,
неуемной студенческой толпой, которая его влекла и пугала; и большие
физическая и химическая аудитории со скульптурными изображениями выдающихся
деятелей науки на стенах вокруг амфитеатра; и огромная библиотека, которая
щедро предлагала познать все - от загадок мироздания до гениальных творений
рук человеческих.
Натыкаясь случайно на дверь с надписью о том, что здесь находится
лаборатория металлорежущих станков или физики или радиотехники и даже с
таким непонятным еще для него названием, как "сопротивление материалов", он
с опаской и замиранием сердца робко открывал дверь, на пару шагов входил во
внутрь помещения и оставался там стоять, разглядывая станки, приборы. Он
завидовал людям, одаренных счастьем делать то, чего никто еще не делал и что
нужно было человечеству.
Ребята, с которыми Мендл жил в одной комнате, оказались вполне
приятными и дружественными. Сережа приехал из Чернобыля, а Петр - из глухой
Черниговской деревни. Учились они все на разных факультетах и редко бывали
дома, так как до позднего вечера просиживали в читальном или чертежном
залах. Но праздники, как правило, отмечали вместе - дома и на институтских
вечерах.