"Владимир Николаевич Беликов. Война: Впечатления деревенского подростка " - читать интересную книгу автора

* * *

Пять пар ног торчит из-под телеги. И все в одну сторону. Похоже на
сказку про дедку и репку. С краю спит дед; за ним, уткнувшись ему в спину и
обхватив рукой, - бабка; ей в затылок ровно дышит мама. К маминой спине
приткнулась Зоя, "внучка". Ну, а я - за Жучку. Хотя на эту роль лучше
подходит Босяк; свернувшись калачиком, он спит между [561] колес, рядом со
мной. Встаю по малой нужде. Босяк тоже просыпается, вопросительно смотрит на
меня, хлопает хвостом по траве.
Молодуха с ребенком наверху, на телеге. Забаррикадировалась узлами,
накрылась дерюгой, свистит носом...
По земле в низинке стелется негустой туман. А в тумане слышны голоса
немцев. Ходят между возов, поднимают людей, строят в колонну. Дошли и до
нас. Маму не тронули, а Зою и меня тоже "построили". Куда-то погнали в поле.
Неужели убивать? Так просто? И за что?
Перевалили через бугор, видим - пушки стоят, немцы строят дзоты, роют
окопы. Дали и нам лопаты в руки, расставили - "Арбайт!".
Ага, так вот зачем мы им понадобились! Осматриваюсь кругом. В большие
ямы опускают целые срубы от разобранных хат. Роют круглые ямы и под орудия.
Тут же - штабели снарядов, обшитых рейками. Еще снаряды - в ребристых
круглых коробках с крышками. Валяются подушки, взятые из деревни,
крестьянские лоскутные одеяла...
Но рот разевать особо некогда, так как немец наблюдает за порядком и,
чуть что, кричит: "Арбайт! Русиш швайн!" Инструмент хороший, ручки у лопат
удобные, отполированные; но попробуйте, покидайте целый день тяжелую рыжую
глину. И не евши...


* * *

Нет уж, хватит! В другой раз не пойду - и все. Надо что-то придумать.
Дед предложил Зое сказаться больной, лежать и стонать. А я решил пораньше
спрятаться в кусты. Ну и наутро, с рассветом, едва продрав глаза, побежал в
кустики, на всякий случай расстегнул штаны, присел.
Вижу, как появились немцы, стали вытаскивать народ из-под телег,
сгонять в кучу. Повели, вот уже скрылись за бугром. Приподнявшись,
застегиваюсь и двигаюсь к нашему табору. Вдруг слышу крик: "Хальт!" Что
это - мне? Оглядываюсь - в стороне сзади, метрах в ста, немец, наверное,
часовой. Откуда он взялся? Опять кричит: "Хальт!" - и стреляет. Вжикает
пуля, но я, пригнувшись, бегу. Снова выстрел, опять мимо. Едва вышедшее
солнце бьет немцу в глаза, [562] а я бегу на солнце и, задыхаясь, наконец
ныряю под нашу телегу. Встревоженная мама не знает, что делать. Дед говорит:
"Что, что! Живот, мол, у пацана схватило. Что его - стрелять за это?"
Повязали мне на голову платок, под девочку. Тем более что кепку свою я на
бегу потерял... Никто за мной не пришел, искать не стали.
А бедную нашу Зою все же увели...