"Владимир Николаевич Беликов. Война: Впечатления деревенского подростка " - читать интересную книгу автора

* * *

С тех пор прошло сорок лет; я уже давно немолодой человек. Но, бывает,
снятся по ночам какие-то кошмары, связанные с войной. И как рефрен в этих
сумбурных видениях повторяется одно и то же: я бегу, сзади бабахает выстрел,
другой... Все мои ощущения переместились в спину, которая ждет, что в нее
сейчас вопьется немецкая пуля. Просыпаюсь, гулко колотится сердце; понимаю,
что это - во сне, но никак не могу отогнать от себя это наваждение...


* * *

На третий день с утра появились жандармы, погнали нас дальше.
Сопровождали до Комягина, это в 13 километрах от Гнилева. В Комягинском логу
народу - на десять ярмарок хватит! И мы влились в этот гигантский табор,
который раскинулся только в длину километра на два - два с половиной.
Телеги, лошади, коровы, овцы, собаки, про людей я уже не говорю.
Что-то вроде шалашей и тентов; в разных местах дымят костры.
Заблудиться и потеряться с непривычки - раз плюнуть. По лощине течет ручей,
из него поят скотину, зачерпывают котелками для варева. А для питья за водой
надо идти в деревню на колодец, у него выстраиваются длинные очереди.
Немцам в конце концов это надоело, стали гнать людей от колодца самым
бесцеремонным образом. И некоторые отчаянные головы стали ходить в деревню
за водой в ночное время, благо ночи стояли темные - хоть глаз выколи.
Вот и мы с Зоей однажды, взяв бидончик, пошли ночью за водой. Ощупью
пробираемся вдоль какой-то изгороди, и вдруг в упор нам: "Хальт! Пароле!
Хенде хох!" Темные фигуры [563] - как из-под земли выросли. Ослепительный
свет фонаря прямо в глаза. "Вассер, пан! Воды... Мы - эвакуированные..." -
"Хенде!.." Подняли руки. Один немец ощупал нас, поднял с земли бидончик:
"Цурюк!" Повели назад. Знакомой дорожкой, посвечивая фонарем на длинной
ручке, обходя телеги и спящих на земле людей, пришли к нашему возу.
"Ваши?" - "Наши, наши!" - "Так вот - сидеть и никуда! Иначе - шизен,
стрелять".


* * *

Сколько дней и ночей прожили мы в Комягинском логу, я сейчас уже не
помню. Пять? Семь? Может, десять? Как-то утром, пробравшись в деревню, я
заметил на дороге у моста неглубокие круглые ямки. Такие ямки - еще кое-где
вразброс по дороге. Ого, мины ставить будут!
А днем по бровке оврага прошла группа немцев; остановились, что-то
устанавливают. Пулемет на треноге! Так! Прошли дальше и еще один поставили.
Кто-то оглянулся - и на нашей стороне пулемет! И все дулами на нас. Что
задумали-то, ироды? Неужели всех тут положат?
Но - что это? По табору идет группа немцев, и там, где они, слышны
крики, плач, выстрелы. Оказывается, отбирают хорошие вещи и скотину, коров и
лошадей. Какая-либо женщина в отчаянии бросится за своей буренкой - немец
оборачивается и, ни слова не говоря, дает короткую очередь из автомата вверх
буквально перед ее носом. Или в землю, под ноги. Пули выбивают фонтанчики