"Алберт Бэл. Голос зовущего " - читать интересную книгу автора

расстроенная. Сказала ей, что ты в надежном месте.
- И правильно, тетушка Ригер, - грустно ответил старик. От нежного
капустного запаха его голос понемногу терял хрипоту.
Толкнул дверь в глубине коридора.
Небольшая комната с занавешенным окном, золотистыми связками лука у
щербатой печи, с пучками сухих ароматных травок в вазе на столе.
На желтой деревянной кровати с резными шишками в изголовье, матово
поблескивая замками, красовалась пара кожаных чемоданов.
У стола кресло с аккуратно повешенным на спинку выходным костюмом. На
вешалке меховая шуба и шапка.
На улице был ясный день, но старик не раздвинул занавеску, вместо этого
засветил керосиновую лампу.
Движения старца становились все более раскованными Поставил в угол
стекольный ящик, сел в кресло.
Подвинул продолговатое зеркало, пристроил его перед собой.
Открылась дверь, вошла тетушка Ригер, неся полотенце и таз с горячей
водой.
- Я уж думала, вот придешь и столкнетесь с нею.
Да ведь все равно бы тебя не признала, - говорила тетушка Ригер.
От воды валил пар, ее только что сняли с плиты прямо в тазике. Тетушка
Ригер держала его голыми руками.
- Как это ты пальцы себе не обожжешь? - удивился старик.
- Не жжет! Я толстокожая! А вот как подумаешь, сразу и обожжет!
- Ага! Дай и мне разок попробовать, - сказал, стапик проворно
обернувшись. Принял таз из рук тетушки Ригер бормоча себе под нос: - Ой,
холодно, чистый лед, аж мурашки по телу забегали! - И поставил кипяток на
стол.
- Я расспросила ее, как отцу живется, братьям. Все живы-здоровы, только
вот сама сдавать что-то стала.
По тебе убивается. Весточку твою получила, да ей мало этого Ладно,
ладно, ухожу,-вдруг молвила тетушка Ригер и, махнув рукой, вышла, бесшумно
притворив за собою дверь.
Старик снял ушанку. Ловко накинул ее на резную шишку кровати, затем
накрылся с головой полотенцем и склонился над тазом.
- А! - вырвалось у него, и он выпрямился.
Струйками по лицу стекал грим.
Человек осторожно отлепил седоватые усы. Ьще немного попарившись,
отодрал бородку. Снял стариковский парик.
Достал из ящика стола баночку, вату, намазал лицо вазелином. Затем
чистой ватой старательно стер его.
Выпрямился, развел плечи, размял руками спину, шеей покрутил. Прошелся
по комнате, поигрывая мышцами и при этом постанывая. Возвращение в
молодость было нелегким, старость въелась в плоть, силой приходилось ее
изгонять. Одну за другой сбрасывал с себя стариковские одежки, пока не
остался в длинной белой льняной рубахе.
Убрав с постели чемоданы, он завернулся в полосатое одеяло, поудобнее
устроился на соломенном тюфяке, бормоча про себя:
- Небо голубое!
И двенадцать журавлей!
Двенадцать журавлей в небе тают голубом.