"Фрэнсис Бэкон. Великое восстановление наук. Разделение наук" - читать интересную книгу автора

о достоянии и счастье человеческом и о всяческом могуществе в практике. Ибо
человек, слуга и истолкователь природы, столько совершает и понимает,
сколько охватил в порядке природы делом или размышлением; и свыше этого он
не знает и не может. Никакие силы не могут разорвать или раздробить цепь
причин; и природа побеждается только подчинением ей. Итак, два человеческих
стремления -- к знанию и могуществу -- поистине совпадают в одном и том же;
и неудача в практике более всего происходит от незнания причин.
Таково положение вещей, если кто, не отводя от вещей умственного взора,
воспримет их образы такими, каковы они на деле. Да не допустит того Бог,
чтобы мы выдали за образец мира грезу нашего воображения, но да подаст он в
своей благости, чтобы в нашем Писании было откровение и истинное видение
следов и отпечатков Творца на его творениях.
Ты, Отец, который изначала дал творению свет видимый и, в завершение
твоих дел, вдохнул в облик человека свет разума, соблюди и направь этот
труд, который порожден твоей благостью и взыскует твоей славы. Когда ты
обратился, чтобы посмотреть на дело рук твоих, ты увидел, что все хорошо
весьма, и опочил. Но человек, обратившись к делу рук своих, увидел, что все
суета и томление духа, и опочить не мог. Поэтому если мы в поте лица
потрудимся в твоих делах, то ты сделаешь нас причастными твоему видению и
твоей субботе. Молим тебя укрепить в нас этот дух и руками нашими и других,
кому ты уделишь от этого духа, ниспослать роду человеческому новые подаяния
твоего милосердия.


* КНИГА ПЕРВАЯ * О ДОСТОИНСТВЕ И ПРИУМНОЖЕНИИ НАУК


В древнем законе говорилось, великий государь, и о добровольных дарах,
и о ежедневных жертвоприношениях. Последние совершались согласно культовому
ритуалу, первые порождались благочестивым рвением. Я считаю, что нечто
подобное должны получать и государи от своих подданных и, очевидно, каждый
должен не только исполнять свой долг перед государем, но и доставлять ему
доказательства своей любви. Что касается исполнения долга, то здесь,
надеюсь, я буду не из последних. Относительно же второго я долго не мог
решить, что было бы здесь наилучшим, и наконец счел за лучшее избрать нечто
такое, что относилось бы скорее к выдающимся качествам Вашей личности, чем к
делам государства.
Очень часто думая, как я и должен, о Вашем Величестве, я прихожу в
величайшее изумление, видя сколь совершенны в Вас (не говоря о других
атрибутах Вашей добродетели и счастливой судьбы) те достоинства и
способности, которые философы называют интеллектуальными: Ваш ум, способный
охватить множество великих вопросов, твердость памяти, живость восприятия,
глубина суждения, стройность и в то же время легкость речи. И конечно,
всякий раз на ум приходит известное положение Платона о том, что "знание
есть не что иное, как припоминание", и что "душа познает все естественным
путем, возвращаясь к тому прирожденному свету, который затемняла пещера
телесности"[1].Замечательный пример этого лучше других являет Ваше
Величество: ум Ваш настолько быстр, что самый незначительный повод, малейшая
искра чужой мысли могут зажечь его пламя. И подобно тому как Священное
писание о мудрейшем из царей говорит, что "сердце его было подобно песку