"Юрек Бекер. Боксер " - читать интересную книгу автора

на случай и справиться у кого-нибудь из местных жителей, но улица зияла
зловещей пустотой. Редкие прохожие, идущие навстречу, Арону не нравились, у
них было вызывающее выражение, ну, если и не вызывающее, то, по крайней
мере, в их внешности было что-то отталкивающее. Арон же искал фотографа, а
не ссору.
Поэтому он зашел в пивную. К своему великому удивлению, а того пуще, к
досаде, он увидел, что там полно людей и что все пьют, хотя пить в общем-то
нечего, а воздух пропитан табачным дымом, хотя и курить тоже нечего. Когда
он вошел, разговоры смолкли; сперва замолчали те немногие, что сразу увидели
его, а потом те, что сидели подальше; молчание волной прокатилось над
столами. Хотя он был совершенно убежден, что перед его приходом речь отнюдь
не шла о вещах, не предназначенных для посторонних ушей, ибо по большей
части люди толкуют о всяких пустяках, из которых потом тихой сапой вырастает
беда. Просто его вид вынудил их умолкнуть. Пройдет еще немало времени,
прежде чем их заставят привыкнуть к тому, что человек, выглядящий, как он,
человек, как две капли воды похожий на человека с полицейского объявления,
смеет теперь свободно разгуливать и бросать по сторонам дерзкие взгляды, что
он ниоткуда не сбежал, а, напротив, был освобожден. Арон взял себя в руки,
подошел к стойке и спросил у тощей хозяйки, нет ли здесь где-нибудь
поблизости фотографа.
Вот и ей понадобилось несколько секунд, чтобы переварить его появление,
этот типичный нос, к примеру, но потом она громко спросила:
- Фотографа никто не знает?
Арон, не оборачиваясь, ждал ответа. Он слышал, как у него за спиной
возобновился разговор, вот разве что тише, чем прежде. Пока кто-то не
прикоснулся к нему. Несмотря на твердо принятое решение, он обернулся с
преувеличенной торопливостью. Перед ним стоял мальчик, маленький, лет от
силы десяти. В принципе, правильная оценка детского возраста зависит, по
словам Арона, от привычки; мальчик сказал: "Идемте" - и Арон, не мешкая,
последовал за ним. Но ближе к дверям смелость покинула мальчика, он
остановился и робко посмотрел назад, в зал, где какая-то женщина
подбадривающе кивнула ему и сказала: "Ну иди уж".
Идти пришлось довольно далеко; после того как они два раза подряд
повернули налево, Арон подумал: "Если он и сейчас повернет налево, значит,
он ведет меня по кругу". Ему ровным счетом ничего не приходило в голову, о
чем он мог бы поговорить с мальчиком, спрашивать имя ни к чему, а уж
мальчик, тот и вовсе молчал. Так они и двигались молча, мальчик - на
несколько шагов впереди. В конце концов они оказались на каких-то задворках.
Мальчик показал на стоявшее в глубине двора строение и сказал: "Вот здесь,
на четвертом этаже".
Арон запустил руку в карман, чтобы вознаградить своего проводника, но
тот, выполнив, что от него требовалось, сразу же убежал. Поднявшись на
четвертый этаж, Арон увидел на одной из дверей надпись и принялся стучать,
пока фотограф ему не открыл. По нему сразу можно было угадать, чем он
занимался, правда, многие носят белые халаты, пояснил мне Арон, но вот то,
как ему мешал дневной свет, как он не сразу перестал жмуриться, хотя на
лестничной площадке было вовсе не так уж светло...
Арон спросил:
- Вы фотограф?
- А кто ж еще?