"Юнас Бенгтсон. Письма Амины " - читать интересную книгу автора

руками, примотанными к телу смирительной рубашкой, мочиться в штаны и всю
ночь лежать в своем дерьме.
Летний вечер холодный, но всех этих одеял и пледов, всего, что я нашел,
мне как раз хватает, чтобы сохранить тепло. Я курю и смотрю на звезды,
засыпаю поздно.


8

Я просыпаюсь, дрожа от холода, потягиваюсь и смотрю на Копенгаген.
Светит солнце, похоже, будет теплый день, но за ночь я весь промерз. Я долго
лежу в теплой ванне, бреюсь и, воспользовавшись одним из дорогущих средств
моего братца, укладываю волосы. Теперь я похож на человека.
Из кухонного шкафа вынимаю банку "Нескафе", но тут мой взгляд падает на
кофеварку эспрессо. Вакуумный пакетик итальянского кофе, твердый, как
кирпич, с красными и золотистыми буковками: что-то вроде gusto и originale.
Кухонным ножом я прорезаю дырку в верхушке пакета, он издает стон. Кофе
почти черного цвета, очень мелкого помола. Кофеварка большая, молочного
цвета, с золотым орлом наверху. В середине торчит блестящая хромированная
ручка. Еще до больницы я видел, как в таких агрегатах готовили кофе в кафе.
Всегда с эдакой привычной небрежностью. Почти агрессивно выбивали кофейный
осадок в ведро. Вспенивали молоко, со звуком громким, даже болезненным.
Я берусь за хромированную ручку, тяну ее, сначала в одну сторону, потом
в другую, пока она не подается. Вынимаю маленькую металлическую емкость, в
которую надо класть кофе. Уже хорошо. Сыплю кофе до метки и с небольшим
усилием вставляю обратно. Отвинчиваю крышку сверху и наливаю прямо в брюхо
машине два стакана воды. Не знаю, сколько надо, надеюсь, она сама знает, что
делать.
Нажимаю на кнопку сбоку, которая загорается красным, пододвигаю стул и
курю, наблюдая за ее работой. Посредине находится нечто похожее на
спидометр. Стрелочка начинает медленно отклоняться вправо. Из-под крышки
выходит немного пара. В самый последний момент я выхватываю из шкафа чашечку
для эспрессо и ставлю под краник. Машинка пукает и испускает в чашку тонкую
струйку черного кофе. Сверху образуется изящный слой светло-коричневой пены.
Я пью кофе с парой ложек сахара и должен признать, это того стоило, он
гораздо лучше, чем то пойло, что нам давали в больнице.

Гравий хрустит у меня под ботинками, я иду вдоль Озер. Лучи солнца
ослепляют меня, отражаясь в воде, и все же я предпочитаю идти с прищуренными
глазами у самой воды, а не по асфальтированной дороге наверху в тени
деревьев. Я прохожу мимо скамейки, на которой, глядя на воду, сидят два
парня моего возраста. Один из них выуживает из пакета две банки пива. Рядом
в траве лежит его велосипед, заднее колесо до сих пор медленно крутится.
Утки выискивают что-то в зеленой воде, им мешают два диких гуся, они
тоже хотят получить свою долю плавающего в воде размокшего белого хлеба.
Покой на миг нарушается бегуньей в облегающем спортивном костюме,
пронесшейся мимо меня, разбрызгивая капли пота.
Черт, давненько я не был в городе. Я пытаюсь все в себя вобрать - запах
еды от столиков летних кафе, теплый асфальт, бензин, загорелая девичья кожа.
А я просто обычный парень, гуляю, курю сигареты до самого фильтра, и мне