"Нестор Бегемотов. Фронты. Хроника Смутных Времен (Роман) [U]" - читать интересную книгу автора

дыхания.
- А могли бы вы полюбить немножечко и меня? - задушевно озадачил девушку
Блин.
- Ах, - покраснела Машенька.
- Ну да, мне так не везло в жизни!
- Полноте!
- Меня покинули все друзья и поклонницы, - Израиль Алексеевич зажмурился
и печально закачал головой.
Машенька, между тем, снова огляделась и слегка отодвинулась от Блина, а
спустя мгновение придвинулась снова, не зная, кого здесь следует опасаться
больше.
- Я не смогу полюбить вас никогда!
- Позвольте... - смешался Блин, никак этого не ожидавший. - Неужели я
такой некрасивый, или, может быть, я недостаточно храбр?.. Хотите,
Машенька, я проколю саблей зад вон тому моряку? - взмолился Блин, кивая на
адмирала Нахимовича.
Спустя мгновение он вскочил и, не взирая на испуг Машеньки, схватился за
шпагу... Шпаги на интригане почему-то не оказалось.
- Боже, - прошептал Блин, медленно сползая на стул. Пальцы его стали
нервно теребить вилку.
- Ну что же, сударь? - недовольно спросила, ожидавшая развлечений,
княжна Мария-Тереза.
Блин с отчаянным выражением лица взмахнул вилкой и вонзил ее в гору
салата. В образовавшейся тишине раздался хруст и чавканье. Запив салат
стаканом газированного сидра, Блин окончательно пришел в себя после утраты
своей шпаги и неожиданно привлек Машеньку к себе.
Офицеры повскакивали с мест, опрокинув поручика Бегемотова - все
стремительно бросились к Блину и княжне Машеньке. Одни для того, чтобы
предотватить разврат (а все знали, что Блин в этом отношении весьма скор на
руку), другие же - чтобы самим участвовать в оном.
Как и следовало предполагать, началась обычная в Отсосовске попытка
потасовки, которая переростала в заурядный мордобой.
Были биты лица и посуда, выставлены на бульвар все окна и двери, только
три стены из семи остались нетронуты. Не скоро еще горожане смогли посетить
свой любимый и единственно приличный ресторан "Либидо". Приезд Блина в
Отсосовск явно не пошло одноименному городу на пользу.

27.

Грязная запыленная фура, крытая дырявым брезентом, тащилась по разбитой
дороге, то и дело опасно накреняясь. На облучке сидел долговязый солдат,
погоняя хромую кобылу, а в повозке лежал загримированный под поручика
Бегемотова барон Хоррис, тоскливо взирая на утопающие в клубах пыли заросли
гаоляна. Еще более тоскливо выглядели лежавшие по обочинам и раздетые трупы
самурайцев, сделавших себе харакири во время последней схватки. На солнце
ясно виднелись оголенные желтые пятки. Вдалеке за погостом слышался шум
приближающегося боя.
Наконец повозка подъехала к воротам части.
- Тпру! - закричал солдат, натягивая поводья. Кобыла всхрапнула и
рухнула наземь.