"Нестор Бегемотов. Фронты. Хроника Смутных Времен (Роман) [U]" - читать интересную книгу автора

торчащим из головы. Адмирал Нахимович сидел рядом с покойным на кровати,
держа в руках остатки канделябра.
- А вы что, не знали? Он же шулер! - устранял недоумение санитаров
адмирал. - Он и сегодня не удержался!
- Не удержался и рука его дрогнула, - пробормотал один из санитаров.
- Упокой, господи, - перекрестился другой, зажег свечку и сунул ее в
торчащий из головы поверженного Румбеля канделябр.
Все обнажили головы. Блюев, Адамсон и адмирал Нахимович ушли, не
дожидаясь выноса тела. Адмирал Нахимович потом вернулся и, дождавшись
подходящей минуты, унес полюбившийся ему канделябр.
- А мне, господа, пришла такая фишка! - вздохнул он на воздухе.
Выкурив под луною по сигаре и обсудив все несыгранные мизера и не взятые
лапы, офицеры разошлись по домам.
Только теперь поручик Адамсон вспомнил, что обещал зайти к Машеньке на
чашку турецкого чая, и ему стало прегрустно. Конечно, они неплохо
разрядились сегодня ночью, но лучше бы он провел некоторое время и у
княжны. Да что говорить! - везде хорошо, где нас нет...
В этой предутренней тишине многие услышали раскаты грохота и чей-то
сдавленный стон. Это стонал раненый поручик Хабибулин, на которого рухнул
расшатавшийся железный забор. Последними перед ранением словами Хабибулина
были: "О, Машенька, я вас так любил...", на что она могла бы вполне
справедливо заметить, что он не любил ее в отличие от некоторых ни разу.
На следующий день адмирал Нахимович только сплюнул сквозь зубы возле
неподвижного тела Хабибулина и процедил:
- Ну, что значит - "офицер бросил пить"?! Я вас спрашиваю?!
На что окружающие понимающе пожали плечами.

34.

Теперь пора вернуться к оставленному нами в кандалах бедному поручику
Бегемотову и полному злодейства частному приставу Хрюкову.
Хрюков на рысях прибыл в Столицу и немедля записался на аудиенцию в
Ставку главнокомандующего - к генералу Мюллеру. Всю ночь пристав провел без
сна, поэтому наутро, когла генерал вышел на прием в залу, сверкая
заграничными подтяжками и лоснящейся от изысканных блюд физиономией,
изрядно оробел.
"Ого! - подумалось Хрюкову, - Хорошо, наверное, быть генералом!" Это
мысль ("Ого!") настолько поразила его, что пристав постарался изобразить на
своем лице еще большую преданность и благолепие, опасаясь, дабы его
крамольные мысли не стали известны проницательному Мюллеру. Ведь в глубине
души Хрюкову самому мечталось тоже стать генералом Мюллером, или даже
адмиралом.
- Что угодно? - лениво спросил в сотый раз онемевшего было Хрюкова
Мюллер, почесывая волосатой дланью ногу.
- Осмелюсь доложить, ваш-выс-бродь, что вверенный мне в наблюдение барон
Хоррис де Секс-Мерин мною лично задержан и отправлен в Сибирь! Рад
стараться, ваш-выс-бродь!!!
- Какой еще секс? - недовольно поморщился Мюллер.
- Это который Мерин, ваш-выс-бродь! - браво отвечал пристав, стоя по
стойке смирно и от испуга непроизвольно делая отмашку правой рукой, опасно