"Амброз Бирс. Избранные произведения (34 рассказа)" - читать интересную книгу автора

стройный, как молодая сосна, глаза светло-карие и золотистые кудри.
Зальцмейстер в здешних краях - лицо такое же влиятельное, как и наш
настоятель. Его назначает сам герцог и облачает властью во всех делах. Ему
принадлежит даже право миловать и казнить тех, кто обвиняется в убийстве или
иных ужасных преступлениях. Но Господь, по счастью, одарил его умеренностью
и здравомыслием.
Шествие двинулось через деревню в долину и спустилось ко входу в
большую соляную шахту. Здесь был установлен алтарь, и наш настоятель
отслужил торжественную мессу, а все люди, сколько их собралось, стояли на
коленях. Я заметил, что зальцмейстер и его сын очень неохотно преклонили
колени и головы, и это наблюдение огорчило меня. Когда служба кончилась,
шествие потянулось на гору, которую здесь называют Кальвария, она
возвышается над монастырем, и с нее открывается широкий вид на лежащие внизу
земли. Здесь настоятель воздел кверху святое распятие, дабы изгнать нечистых
духов, таящихся среди круч, а также прочитал молитвы и провозгласил
проклятие демонам, обитающим в долинах. Трезвонили колокола, вознося хвалу
Богу, казалось, небесное пение разносится по округе. И во всем такая
чистота, такое благолепие.
Я поискал взглядом, здесь ли дитя палача? Но ее нигде не было видно, и
я не знал, радоваться ли тому, что она сейчас недоступна для оскорблений от
участвующих в шествии, или же огорчаться, что не могу черпать духовную силу
от лицезрения ее небесной красоты.
После службы был пир. На лугу в тени деревьев стояли столы, и за этими
столами все, духовные лица и миряне, сам преподобный настоятель и великий
зальцмейстер, ели пищу, которую готовили и подносили им юноши. Они развели
большие костры из сосновых и кленовых поленьев, клали на уголья огромные
куски мяса на деревянных вертелах и переворачивали, пока не запекутся, а
тогда раскладывали по столам. Кроме того, варили в больших котлах форель и
карпов. Пшеничные хлеба лежали в громадных корзинах, что же до питья, то уж
в нем-то и подавно не было недостатка, так как зальцмейстер и настоятель,
оба поставили по бочке пива. Пузатые бочки лежали на боку на дощатых
подставках под древним дубом. Молодые прислужники и люди зальцмейстера
наполняли кружки пивом соледобытчиков, а монастырское наливали сам брат
келарь и кое-кто из монахов помоложе. К чести Святого Франциска должен
заметить здесь, что бочка церковников намного превосходила размерами ту,
которую поставил зальцмейстер.
Для настоятеля и святых отцов стол был отдельный, как и для
зальцмейстера с его приближенными. Настоятель и зальцмейстер восседали в
креслах, установленных на красивых коврах, и сверху их заслоняли от солнца
льняные балдахины. На пиру было немало рыцарей, прибывших из своих
отдаленных замков для участия в празднике, и с ними красавицы жены и дочери.
Я помогал прислуживать за столом. Разносил блюда, наполнял кубки и мог
наблюдать, какой прекрасный аппетит у здешней публики и как по вкусу ей
коричневый горький напиток. И еще я видел, как любовно поглядывал на дам сын
зальцмейстера, и это меня очень возмущало, так как не мог же он жениться на
всех, тем более что иные были уже замужем.
Музыка у нас тоже была. Вовсю играли деревенские парни, которые в
свободные от работ минуты навострились в игре на разных инструментах. Как же
гудели и взвизгивали их свирели и дудки, как прыгали по струнам и пиликали
скрипичные смычки! Не сомневаюсь, что музыка была отменно хороша, да только