"Грег Бир. Судебная машина" - читать интересную книгу автора

неправильно наставляли учеников, что привело тех к ошибкам.
- Давайте-ка скажем все напрямую, - предлагаю я.
Я привык к своему воображаемому состоянию - к тому, что сижу у себя в
клетушке, как в купе поезда, и гляжу наружу через небольшое окошко.
Восьминогое тело стоит на утесе, ледники отступают.
- Вы - преподаватели, такие же, каким когда-то был я, и обычно
поддерживаете связь с более крупным обществом-разумом, составляющим часть
Библиотеки. - Идея того, что общество есть разум, а разум есть общество, мне
еще не до конца ясна. - Однако есть вероятность того, что произошел
переворот. Революция! Учащиеся... Впервые за миллиарды лет... Непостижимо! И
вот вы отрезаны от своей Библиотеки, остались одни, вам грозит гибель... И в
такой обстановке вы рассказываете мне про древнюю историю?!
Мы-общность замолкает.
- Наверно, я имею для вас большое значение. - Эти слова я произнес бы
со вздохом, будь у меня легкие. - Понятия не имею почему. Впрочем, может
статься, это и не важно. У меня столько вопросов!
Хочется знать, что сделалось с моими детьми, с женой. Со мной самим. С
миром.
Нам нужны от тебя данные и интерпретация определенных воспоминаний.
Когда-то тебя звали Василий. Василий Герасимов. Ты был мужем Елизаветы,
отцом Максима и Жизелъ. Мы нуждаемся в более подробных сведениях о
Елизавете.
- Вы что, ее не помните?
Прошло двенадцать миллиардов лет. Время и пространство переменились.
Даже один этот отдельно взятый придаток общался, поддерживал партнерские или
сопернические отношения примерно с пятьюдесятью миллиардами других придатков
и индивидуумов. Наше комбинированное общество-разум имело контакты со всеми
наличествующими разумными существами, причем один или два раза Наша память
полностью стиралась. Большинство воспоминаний, хранящихся в архивах, имеют
возраст более миллиарда лет. Если бы Мы сохранили связь с Библиотекой, я бы
больше знал о своем прошлом. Тебя я просто оставил на память, вроде как
талисман.
Ощущаю леденящий трепет. Пятьдесят миллиардов человек... или кем бы они
ни были. Смутно вижу связи внутри общества-разума - парные, тройственные,
тысячные, - как пережитки сексуальности и брака, так и те, что существуют
лишь из соображений выгоды.
Вы с Елизаветой, - продолжает придаток, - развелись спустя десять лет
после твоей записи. О причинах я ничего не помню. Это все, с чем мы можем
работать.
От подобного известия мне становится вдвое больнее. Чувство
оторванности от любимой возрастает и расширяется. Я хочу коснуться своего
лица - проверить, не плачу ли. Руки проходят сквозь воображаемые кожу и
кости. Мое тело давно уже обратилось в прах, и в пыль - тело Елизаветы. Что
между нами сломалось? Она нашла себе любовника? Или я - любовницу? Я
призрак. Что мне задело? Бывали трудные периоды, но никогда я не считал наш
с ней союз - наш брак, это слово я намерен защищать и сейчас - временным. Но
миллиарды лет! Мы стали бессмертными - она, быть может, в большей степени,
нежели я, не знающий ничего.
- Зачем я вам? Что я должен сделать?
Договорить нам не удается. С ледником происходит нечто невообразимое.