"Борис Васильевич Бедный. Девчата " - читать интересную книгу автора

ярких дорогих нарядах щеголяли сквозные березы. Зазывно алели разбогатевшие
к зиме печальницы осинки. Будто опаленный пламенем, горел на солнце богато
разукрашенный одинокий клен - любимчик осени.
На вырубке, где кулинарила Тося, было светло, как в далекой воронежской
степи, а в лесу стояла дикая, пугающая Тосю темень. Солнце не в силах было
пробиться сквозь густое сплетенье ветвей. Лишь в одном месте, нащупав узкую
прогалину, луч солнца врывался в чащобу, дробился на частоколе стволов,
прожекторным лучом выхватывал из небытия сухой костлявый сучок, подсвечивал
косо зависшую сосенку и бессильно сникал у подножья мрачной обомшелой ели,
под которой Тосе чудилась медвежья берлога. По крайней мере, на месте
здешнего медведя Тося именно под этой елкой обосновалась бы на житье со
всеми своими мохнатыми медвежатами, - а там, конечно, дело хозяйское...
Тося вдохновенно солила варево - под вкрадчивое стрекотание и
пришепетыванье бензомоторных пил, грохот сваленных деревьев, рокот
трелевочных тракторов и веселую дробь топоров. Она совала дрова под котел,
большущим, прямо-таки пиратским ножом кромсала капусту и украдкой
поглядывала в ту сторону, где работали незнакомые и страшноватые, как ей
казалось, лесорубы.
Все на кухне было крупное, громоздкое - и котлы, и черпаки, и ножи, -
словно до Тоси здесь стряпала какая-то великанша. Но маленькая Тося ничуть
не робела среди этого великаньего инвентаря и храбро орудовала им. Чего
никак нельзя было ожидать вчера, - Тося сейчас, под кухонным навесом, была
удивительно на своем месте, будто и родилась для того, чтобы готовить обеды
лесорубам.
Неподалеку от навеса обосновался со своим пилопра-вочным станочком
Надин жених Ксан Ксаныч, забракованный вчера Тосей. Он точил зубья пильной
цепи и время от времени ободряюще покашливал, чтобы Тося не чувствовала
своего одиночества.
За кустом орешника, на полпути между Тосей и Ксан Ксанычем, кто-то
вдруг заворочался и страшно всхрапнул.
- Ой, кто это? - испугалась Тося и схватила черпак. - Не медведь?
- Медведи сапог не носят, - спокойно объяснил Ксан Ксаныч и кивнул на
рыжие, давно не чищенные сапоги, высунувшиеся из куста. - Это мастер наш
храпака дает.
- Любит поспать? - спросила Тося.
- А чего ему не спать? Зарплата идет...
Мимо навеса прогрохотал широколобый трелевочный трактор, таща за собой
большой воз очищенных от сучьев стволов, которые здесь все называли
хлыстами. Длинные хлысты прогибались, как прутики; толстые комли глубоко
бороздили землю. Из кабины высунулся чумазый тракторист, помахал Тосе рукой
и крикнул:
- Жарь-вари!
Тося проводила трактор почтительными глазами и по давней своей привычке
топнула вдруг ногой, настраиваясь на поэтический лад. Еще учась в пятом
классе, Тося сделала открытие: если как следует топнуть ногой, то потом уж
никакого труда не составит сочинить строчку-дру-гую стихов. Стихи эти, может
быть, и не блистали особыми поэтическими совершенствами, но в оправдание
Тоси надо сказать, что печатать их она не собиралась и даже на бумагу
никогда не записывала. Тося пнула матушку-землю и пропела себе
самовосхвалительную песенку, тут же сочиняя слова: