"Павел Бажов. Уральские были" - читать интересную книгу автора

допускали мысли, что можно без помощи сверхъестественной силы жить таким
промыслом, который не зависит от заводского начальства.
Большинство из этих "чертознаев" жили охотой, рыбной ловлей и дикой
пчелой.
Для охотника был простор на лесной площади заводского округа. Некоторые
удачливые, как, например, полдневской старик Булатов, в зиму забивали голов
по десять - пятнадцать лосей, что превышало годовой заработок наиболее
квалифицированного рабочего. Кроме "зверя" (лося), били много козлов и
волков. Птицей такие охотники-специалисты редко "займовались". В летнюю пору
они бродили по лесу, изучая места стоянки и водопоя лосей и козлов, а также
подыскивая наиболее богатые "ягодные бора".
В пору сбора малины около "чертознаев" составлялись особые артели,
устанавливалась "верховая веревочка" от пункта к пункту до Екатеринбурга, и
доставка этой скоропортящейся ягоды на екатеринбургский базар шла
беспрерывно. Особенно много малины шло с участка Бардым - в верстах
семидесяти - восьмидесяти от Екатеринбурга.
Брусника тоже давала заработок. Здесь "чертознаи" просто продавали за
известный процент свое знание леса. Так и рядились: если в день по два ведра
на "борщицу" - столько-то, если по три ведра - столько-то.
Эти же лесные люди занимались и дикой пчелой, имея иногда свыше сотни
бортей в разных концах леса.
В общем заработок охотников был довольно значителен, и некоторые из них
жили лучше заводских служащих. А так как при этом была еще полная
независимость от заводского начальства, то положение "чертознаев" казалось
завидным. Их даже немножко побаивались. Но желающих заняться этим ремеслом
было все-таки немного. Видимо, сознавали, что охота может быть выгодна лишь
при условии, если ею промышляют немногие. Мешало, конечно, отсутствие денег
"на обзаведение".
Жизнь в лесу накладывала особый отпечаток. Обыкновенно "чертознаи"
избегали шумных праздничных сборищ, почти никогда не гуляли в кабаках и
редко, а то и вовсе не показывались в церкви.
Были, правда, среди охотников и люди другого склада: забулдыги и
пьяницы, которые тоже "промышляли с ружьишком". Выследить медведя, устроить
облаву на волков, показать места выводков птицы - было их главным
заработком. Но такие охотники назывались уже не "чертознаями", а "барскими
собачонками". К "чертознаям" же относили и рыбаков, которые специально
занимались рыболовством.
Рыбы в заводских прудах было довольно много, и рыбаков было больше, чем
охотников. На Верхнезаводском пруду, верстах в трех от плотины, был даже
особый рыбацкий поселок - "Рыболовные избушки", где несколько семейств жили
постоянно. Часть занималась рыболовством поневоле, пока не найдется работа
на заводе, но некоторые только этим и жили. Из постоянных рыбаков мне
помнятся двое: Клюква и Короб. Оба уже были стариками, когда я их узнал.
Смолоду, еще в пору крепостничества, они работали на заводе: один "в горе"
(на рудниках), другой - "коло домны", но уж давно "отстали" и поселились на
"Рыболовных избушках". Хотя цена рыбы была невысока, но оба старика жили
безбедно и порой жестоко пьянствовали.
Клюква был высокий сухощавый человек с кудрявой бородой и пышной шапкой
седых волос. Жил он бобылем и вел свое хозяйство так, что многим хозяйкам
можно было поучиться. Своих "дружков" он охотно принимал в избушке и