"Павел Бажов. Уральские были" - читать интересную книгу автора

кого были в хозяйстве лошади. Работа, надо сказать, была неблагодарная.
Приходилось переезжать с места на место в поисках подходящих полянок.
Сочная, густая лесная трава долго не сохла и попадала под дождь. В
результате тяжелой работы получалось плохое сено.
Попутно нужно отметить, что если в Сысерти единоличная работа на
покосах была редкостью, то в Полевском и Северском, где заводское население
имело большие участки, она составляла обычное явление.
Углежоги и "возчики", имевшие по десятку лошадей, забирались на свои
покосы с Петрова дня и трудились там "до белых комаров", выезжая или даже
только высылая кого-нибудь домой "за провьянтом".
В заводе в это время было мертво. Дома оставались лишь старухи да
малыши.
Тех рабочих, у которых не было большого хозяйства, эта страда углежогов
тоже уводила "в даль", где они действовали как наемные рабочие, частью с
условием натуральной оплаты: за работу - сено.

СТРОИТЕЛЬСТВО

ГЛУБОЧИНСКИЙ ПРУД

Верстах в двенадцати от Полевского завода есть Глубочинский пруд.
Красивый тихий уголок, в раме хвойного леса.
Рыбы здесь раньше было полным-полно и птицы тоже немало. Это было
заповедное место, где рыбачили и охотились только сам владелец да высшая
заводская знать.
Полевчане иной раз рыбачили контрабандой, но почти всегда без успеха.
Сторожа зорко следили за каждым появившимся на берегу человеком. Охранять к
тому же было очень просто, так как пруд был невелик и весь на виду, никаких
заливов, - по-заводски "отног", - не было.
Редко кому удавалось перехитрить глубочинских сторожей. Они ловко
накрывали контрабандиста-рыболова и отбирали весь улов и рыболовный снаряд.
Охотники платились большим - у них отбиралось ружье.
Озлобленные полевские рыбаки пытались как-то спустить рыбу, разломав
решетки в плотине, но из этого тоже ничего не получилось: не рассчитали хода
рыбы, да и помешало особое устройство пруда, о чем будет ниже.
У плотины, кроме сторожевского домика, был построен для гостей довольно
просторный "господский дом".
Нельзя сказать, чтобы сюда наезжали часто. Для увеселительных поездок в
лес это было далеко, да и дорога туда была не из важных. Пьянствовать с
таким же успехом можно было гораздо ближе, а наслаждаться тихим глухим
уголком из всей заводской знати мог, видимо, только владелец, который иногда
жил здесь не по одной неделе.
Был потом в этом доме и постоянный жилец - брат, заводовладельца,
отставной гусарский ротмистр. Раньше он жил в Питере и, как слышно,
"гусарствовал" во-всю, пока не "прогусарил" причитавшиеся ему части
владения. Когда не стало возможности "гусарить", он явился на заводы и здесь
"шалыганил" до конца жизни. "Шалыганство", впрочем, было безобидное: ходил в
рубахе-косоворотке и плисовых кучерских штанах, иногда надевал лапти и
бродяжил с ружьем по лесам, пока не осел крепко в домике на Глубочинском
пруду. Здесь он жил несколько лет безвыездно: рыбачил, охотился и жестоко