"Эрве Базен. И огонь пожирает огонь" - читать интересную книгу автора

Пачеко - от силы человек десять из них Мануэль знает по имени - он тысячами
видел на митингах, где они, пылая праведным гневом, выступали "за" или
"против" него. То, что происходит сейчас за этими стенами, происходит и
внутри, между двумя кланами, которые вот-вот сольются; Мануэль прекрасно все
видит: те, кто еще вчера находил его вполне представительным, а сегодня уже
считает скомпрометированным, стараются не смотреть на него, другие же
испепеляют его огнем своих взглядов.
Тем временем падре приступает к чтению первого текста, который жених и
невеста выбрали, чтобы их бракосочетание заиграло своими, особыми красками,
- это отрывок из "Песни песней", падре барабанит его recto tono {Монотонным
голосом (лат.) (Здесь и далее примеч. перев.)}, будто коммюнике:
- "Приди, возлюбленный мой! И вот идет он, и расступаются перед ним
кручи, холмы..."
Наступившее снова затишье, весьма относительное, позволяет падре, хотя
никто его и не слушает, добраться до конца. Из сотни родственников и друзей,
которым были разосланы приглашения, отсутствует больше половины, а те, кто
пришел, расселись по всей церкви отнюдь не случайно возникшими группками.
Разумеется, и справа и слева от прохода сидят все те же чиновники, все те же
ремесленники. Но если одни просто чуть приоделись ради праздника, другие
щеголяют своей элегантностью, всем своим видом пытаясь показать, что они,
мол, не лыком шиты. Но самое забавное, конечно, наблюдать, как они слушают,
стараясь ничего не упустить. С одной стороны, каждый делает вид, будто
поглощен службой, а на самом деле, как и сосед, напряженно ловит новости,
которые шепотом передают по рядам те, кто прихватил с собой транзисторы.
Шнурок, спускающийся с шеи дядюшки Хосе, можно было бы принять, пожалуй, за
часть слухового аппарата, если бы губы дядюшки не шептали что-то на ухо
Елене, которая то прижимается к нему, то откидывается к тетушке Беатрисе, и
та, получив информацию, в свою очередь повторяет те же телодвижения. А вот
Артуро, владелец грузовика, и не думает прятать приемник - держит его на
животе, крепко прижав к себе локтем; физиономия у него так и сияет, он без
конца крутит ручку, подправляя волну, и со счастливо-наглой ухмылкой делает
победоносные жесты рукой.
- "И был брак в Кане Галилейской, и матерь Иисуса была там. Был также
зван Иисус и ученики Его на брак", - слышится монотонный голос падре,
который читает теперь Евангелие от Иоанна, держа Библию в трясущихся руках.
- Благонамеренные граждане, ликуйте! Прочие же пусть знают: за каждого
павшего солдата мы расстреляем пятерых! - возвещает транзистор Артуро,
который, перепутав, куда надо крутить ручку, неожиданно для себя прибавил
звук.
Падре прервал чтение текста и пристально смотрит на виновного, качая
головой. Артуро весь напрягается и застывает в благоговейной позе, пряча
подбородок в складки отливающих синевой, хотя и свежевыбритых, щек.
Бормотанье возобновляется:
- "И как недоставало вина..."
В возникшем вдруг оглушительном грохоте никто уже не слышит, что
произошло дальше. В игру вступает тяжелый пулемет, но и его перекрывает
уханье пушки, которая, видимо, бьет прямой наводкой, ибо между выстрелом и
разрывом снаряда проходит лишь доля секунды. Шум нарастает, наполняется
криками, треском рушащихся стен, лязгом железа и снова звоном стеклянных
градин. Звон раздается даже тут, в самом нефе: шальная пуля прошла навылет