"Эрве Базен. Встань и иди" - читать интересную книгу автора

ангела с соломенными волосами, розовыми губами типа "поцелуй меня,
душечка" и синими не правдоподобными зрачками, упавшими на бумагу, как
мыльные пузыри в белый соус. При мысли, что этот портрет просто выражает
его характер, что он, сам того не сознавая, смеет навязывать мне лицо,
отвечающее его собственным жалким вкусам, я почувствовала, как во мне
проснулся демон доброго совета.
- Неужели же тебе совершенно нечего делать? Мне казалось, что ты
получил заказ.
Прежде чем ответить, Люк вытащил изо рта сначала два карандаша, потом
окурок.
- Заказ от книжного магазина с улицы дю Пон на почтовые открытки: сто
экземпляров "Поздравляем с рождеством" с непременными атрибутами - омелой,
остролистом и снегом! Тоже мне работа для художника!
- Тоже мне художник!
- Сегодня ты мила, как папаша Роко, - пробормотал Люк. - Кстати,
твоего любезного соседа что-то совсем не видно. Забился в свою нору. Даже
занавеска в окне не шевелится. У него кончились шпильки или его доконала
неврастения?
- Оба они мастера на шпильки - что один, что другой! - заметила
Матильда, бросая на меня неодобрительный взгляд.
Я чуть было не ответила: "Я колю только ослов", но вовремя прикусила
язык, сохраняя во рту этот привкус скисшего молока, ласкового презрения,
всегда отравлявшего мои отношения с Люком. Меня бесили жалкие претензии
этого бедняги, неспособного на большие свершения и пренебрегающего малыми.
Можно ли отказываться от полезного дела, даже если оно не сулит славы,
даже если вся приносимая им слава состоит в том, что ты полезен в меру
своих сил? Считываю же я то, что печатает тетя! Хорошенькое занятие для
человека со степенью бакалавра.
Ворча, я возвращаюсь к чтению. Слово за словом сверяю пять
экземпляров докторской диссертации, начиненной тяжеловесными специальными
терминами: "При рентгеноскопии обнаруживается легкое затемнение под
ключицами. Налицо небольшой фибирозный канал..." Нет, надо "фиброзный".
"Затемнения в легких (маленькие коверны)..." Нет, каверны. И так страница
за страницей: пропущена запятая, случайное повторение, переставлены слова,
не та буква. Мой карандаш стоил не меньше, чем карандаш Люка. Однако я не
чувствовала себя униженной. По-прежнему стучали дождь и тетин "ундервуд".
Прошло два часа.

***

Без четверти двенадцать я чихнула. Как можно неприметнее: просто звук
"ч", произнесенный в нос и почти заглушенный носовым платком. Тем не менее
Матильда повернулась всей своей массой и, погрузив подбородок в
многочисленные складки на шее, подрагивая бородавкой на веке, долго меня
рассматривала.
- Интересно, где это ты схватила насморк? Последние две недели ты все
время кашляешь!
Я пригнулась и сделалась совсем маленькой. Я ждала. Но тетя уже
говорила о другом:
- Люк, спустись за почтой. Сегодня утром консьержка к нам не