"Ирина Баздырева. Бремя Крузенштерна" - читать интересную книгу автора

и счел нужным веско добавить: - Он полукровка, изгой.
- А по занудству и высокомерию вы, как близнецы-братья.
Это была последняя капля, переполнившая чашу терпения парня. Поджав
губы, он отвернулся и не сказав больше ни слова, пошел прочь. Лена пожала
плечами, отвернулась и быстро набрав номер, прижала трубку к уху. Наконец,
гудки оборвались и женский голос произнес:
- Дежурная 02. Слушаю вас.
- Перегонная улица, дом тридцать. Квартира шестьдесят два. Труп
мужчины. Убийство, - скороговоркой сообщила Лена.
- Записано. Пожалуйста, назовите свою фамилию, имя, отчество и коо...
Лена повесила трубку. Выйдя из освещенной будки, она одиноко побрела по
пустынной улице, ежась от пронизывающего утреннего холода. Было еще темно,
но рассвет уже угадывался - светлело где-то за дальними домами, чьи силуэты
кубами темнели на фоне разбавленного прозрачным светом, ночной тьмы. Она
прошла мимо дома, на третьем этаже которого светилось единственное окно.
Там, в тепле и уюте, встречали новорожденное утро те, кто не подозревал о
том, какие же они счастливые.
Шмыгнув носом, Лена ускорила шаг. Ладно! И к ней вернется то, что она
потеряла. Теперь-то она знает, как много имела. Нужно только избавиться от
источника ее проблем и бед - книги.
Впереди замигал праздничными огнями круглосуточный ларек, один из тех,
что торгуют самопальной водкой, мутным пивом и просроченными орешками. Ни на
что особо не надеясь, Лена тщательно обшарила свои карманы, не найдя в них
ничего кроме раздавленной пачки со жвачкой и ключа от квартиры. Вблизи ларек
уже не производил своей обшарпанностью праздничного впечатления, а вызвал
скорее разочарование и уныние зарешеченным окошечком, витриной с
обязательным ассортиментом продуктов и грубо намалеванной вывеской с
роскошным названием "Парадиз", кое-где подсвеченной лампочками, половина из
которых перегорела.
- Эй, Крузенштерн, - позвала она, подпиравшего угол ларька, парня. - У
тебя деньги есть?
Тот не шелохнулся, всем своим видом показывая свою неприязнь к Лене,
давая понять, что знать не знает кто она такая и не желает этого знать. Но
потомк, нехотя опустил сложенные на груди руки и вынул из карманов джинсов
две смятые сторублевки, которые и были протянуты Лене. Взяв их, она
постучала в запертое окошко ларька и поздоровалась:
- Доброе утро.
В ответ донеслось сонное "м-м".
- Вока есть? - ободренная тем, что уже услышана, поинтересовалась она.
- Че надо-то? - окошечко открылось.
- Пожевать чего-нибудь надо на стольник, - грубо ответила Лена.
- Чипся, соленые палочки, орешки, шоколад, - тяжко зевнув, отозвались
из спертого нутра ларька.
- А водка самопальна?
- Чего? - оскорбились из "Парадиза".
- Водка, спрашиваю, самопальная? - продолжала переговоры Лена, тихо
удивляясь своей нахальности.
- Мартини, джин-тоник, виски - дерьмо, а водка самая, что ни на есть,
настоящая.
- Тогда чакушку.