"Ирина Баздырева. Увидеть Мензоберранзан и умереть " - читать интересную книгу автора

траура по сошедшей в Холодную Бездну старой Матери де Наль, окончившей свой
жизненный путь сомнительной смертью, все ждали, что ее место по первородству
займет ее старшая дочь, Тирелла. В те дни напряженного ожидания, Громф,
вечно ковырявшийся в архивах Мили-Магрита, отыскал подтверждение тому, что в
Фиселле сохранилась кровь первых дроу, а уже потом они отыскали свитки с
пророчеством. Фиселла решилась посвятить в свой план Верховную жрицу и,
поддерживаемая ею, дала Ллос обещание осуществить ее мечты о господстве над
другими расами. Ллос согласилась с притязаниями Фиселлы. Что же касается
Верховной жрицы, то ей было легче иметь дело с ограниченной и предсказуемой
Фиселлой, нежели с властолюбивой и решительной Тиреллой. Настал день, когда
Верховная жрица, призвав меня к себе, объявила, что отныне я супруг Фиселлы
де Наль. Уже потом я понял, чем обязан такой чести. Кровь первородных, -
Дорган горько усмехнувшись, покачал головой. - Я сильно сомневаюсь, Хиллор,
что первые эльфы имели хоть, какое-то отношение к Паучихе. Я чувствую, что
наши первые боги были отважны, открыты и честны. Фиселла пообещала Ллос, что
она исполнит предсказание древних мудрецов и родит от меня дитя, которое
сумеет покорить все миры лежащие на Поверхности. Но, я тоже пообещал себе,
что никогда женщина рода де Наль не понесет от меня, - Дорган попробовал
улыбнуться. - В ход пошли все средства, какие был способен изобрести
извращенный ум Фиселлы. В те дни унижений и боли, я не испытывал ничего,
кроме отвращения и ожесточения. Наше с ней противостояние нарастало. С моей
стороны тоже шли в ход все доступные мне средства. Как только позволяло мое
истерзанное пытками тело, я уходил к другим эльфийкам, всячески стараясь,
чтобы слухи о моих похождениях доходили до ее ушей. Тогда, несчастных
принялись отслеживать и убивать. Никто кроме Фиселлы не имел право принять в
свое лоно мое семя, и я прекратил все это. Чем ближе подступал срок, к
которому Фиселла должна была зачать, тем изощреннее она истязала меня. Были
ночи, когда я думал, что уже не переживу их. Я знал, что, в конце концов,
она убьет меня, тогда уж никто не мог спрашивать с нее выполнения обета,
даже богиня. Это, почти, удалось ей в битве у Горячих камней. Однако мои
воины были начеку: несчастный, на ком в тот день были мои доспехи,
пожертвовал своей жизнью ради меня и зарублен он был не топором дворфа, а
иссечен мечом дроу.
До окончательного срока, когда Фиселла должна была предстать перед
Ллос, оставалось три дня, а я все еще был жив. Вспыхнувшая было безумная
надежда, что я переживу Фиселлу, тут же исчезла, едва я узнал, что меня
обвинили в неповиновении Верховному Совету. Это означало обвинение в измене,
тяжком преступлении, после которой следовала казнь на жертвеннике. Этот
блестящий ход был, наверняка придуман моей матушкой, отлично знавшей, что
Ллос не прощает предательства. Подобное преступление превышало даже то, что
жертвенный камень оказался бы залит кровью первых дроу, пусть даже жертва
оказался единственным эльфом, в чьих жилах она текла. Одним словом, я должен
был, хоть так, отвести от Фиселлы и Верховной жрицы гнев богини. Разумеется,
Совет Матерей единодушно приговорил меня к казни. И, когда Фиселла, вдруг,
принялась отстаивать мою жизнь перед этим же Советом, я только скрежетал
зубами от ненависти, прозревая очередную уловку. Ее игра не могла бы ввести
в заблуждение даже пустоголового орка. Она пыталась вызвать у меня чувство
благодарности за то, что спасла меня от казни. Я был ослеплен ненавистью. Я
знал одно - этой ночью мне предстояло умереть мучительной позорной смертью,
по сравнению с которой гибель на жертвеннике Ллос, покажется милосердной и