"Ирина Баздырева. Увидеть Мензоберранзан и умереть " - читать интересную книгу автора

буйствует потому как знает, что мы все стоим за лорда Доргана, не
погнушавшегося за нас ради, грязной работой, - он кивком показал на
висельника. - Я-то сам охотник и уже давненько выслеживал этого злодея, и
непременно сцапал бы его, если бы в ту пору мне стало ни до чего на этом
свете. Моя Мэрион сильно занедужила, а брат Ансельм все дожидался когда она
отдаст Вседержителю свою чистую душу, чтобы потом над ее могилой лишний раз
напомнить и укорить нас в наших грехах. А лорд Дорген в то тяжкое для всех
нас время не только злодея выследил и поймал, но и мою Мэрион излечил. Вот с
тех самых пор отец Ансельм никак не может успокоиться, что не по его вышло и
всякий раз напоминает нам, что мы де приняли спасение из рук отродья
демонского.
Ника быстро взглянула на Доргана с улыбкой слушавшего простодушного
парня.
- Сайкс, верно, говорит, не следует принимать поведение отца Ансельма
близко к сердцу, госпожа. Мы все уже привыкли к его несносному характеру, -
мягко произнес, стоящий рядом с ним мужчина.
- Я староста Старых Дубов и не покривлю душой, если скажу, что вы здесь
желанные гости и добро пожаловать, - с достоинством поклонился он.
Улыбнувшись уже смелее, Ника ответила ему благодарным поклоном.
- Зовите меня Даймоном, леди, - назвался староста. - А как нам следует
обращаться к вашей милости?
Нике понравился этот осанистый мужчина, с аккуратно остриженными в
кружок, густыми волосами в которых щедро поблескивала седина. Загорелое лицо
было гладко выбрито. Он смотрел на Нику темными глазами и она никак не могла
определить их выражение. Одет он был в камзол и штаны грубого коричневого
сукна. Из-за шнуровки камзола виднелся ворот льняной рубахи. У Даймона были
широкие мозолистые руки землепашца.
- Если, леди Дорган, не побрезгует нашей убогостью, то я почту за честь
предоставить для дорогих гостей свой кров.
- С удовольствием, - ответила Ника, смущаясь пристальным вниманием
кумушек, все еще стоящих у колодца и не пропустивших ничего из того, что
происходило на их глазах.
И в то же время она испытывала огромное облегчение от того, что здесь
никого, казалось, и не волновал цвет кожи Доргана, как и то, что он эльф.
Сквозь почтение, какое ему выказывали как знатной особе, проявлялось
невольное уважение. Страха же не было и в помине. "От чего люди, жившие в
опасном соседстве с дроу, не боятся Доргана?" - жирным вопросом повисло
перед ней, дразня ее, и разжигая любопытство. Но не будет же она, кидаться к
незнакомым людям с расспросами о своем муже. И она решила держаться правила
здравомыслящей Наташи, что гласило: "день ответит на все вопросы".
Они подошли к дому, над крышей которого вытянули свои ветви старые
яблони. В загоне довольно хрюкала свинья с повизгивающим, выводком поросят,
а за домом виднелись аккуратно вскопанные капустные грядки. Из дверей,
навстречу гостям вышла дородная черноглазая женщина, в полосатой юбке.
Рукава ее домотканой рубахи из небеленого холста были подвернуты, а голову
укутывал платок, обрамлявший круглое миловидное лицо. Поклонившись, она
радушно пригласила их в дом, с радостью узнала Доргана, и с любопытством
взглянула на Нику. Едва, они переступили порог, как хозяйка принялась
усаживать их за стол, торопливо накрывая его. Со сдержанной учтивостью,
Дорган занял предложенное ему место. Сев рядом с ним, Ника огляделась.